Дмитрий Гринберг - Анна. Стихи

Такая доля у меня —
Гореть, как лист горит сгорая.
Чтобы вы грелись от огня,
Меня уже не замечая.

Ничем давно мы не другие;
В любви судьба у всех одна.
И все минуты дорогие
Запомнит белая луна…

Вы рождены, чтоб вас ваяли,
Чтобы о вас поэт всегда писал;
Вы несравненный идеал,
Так линии об этом начертали
На ваших мраморных руках,
Что превратятся в прах!

Тогда б успеть свое предназначенье
Исполнить, как живой кузнец!
Пока стихов еще надет венец —
Грехов святое искупленье.

Поэт живое мира отраженье.
Как зеркало из нервов и страстей,
Имеет страх и жемчуг сожаленья,
И много бисера, и с ним живых ночей!

Как много знали вы, или не знали?
Как лучше вам, решать не мне.
Пусть вас не трогают печали,
Как листья дождь уже к зиме.

Будто песня сладко льется —
Голос девичьих страстей,
Надо мной порой смеется,
Ловит в плен своих речей…

Я люблю их говор нежный,
Правду редкую, но ту,
Что приходит словно снежный,
Снежный ветер на лету…

Я рассказам их любуюсь:
Если нужен – то приди,
И своди на мостовую,
А потом домой уйди.

Так расскажут, чтоб доволен
Ты остался для того,
Чтоб в постели был ты болен
Из-за сердца своего.

Чтоб влюбить – нужна секунда!
Разлюбить – нужна вся жизнь.
Любишь «камень?» Очень скудно
Жизнь слетит, как ветер с крыш!

Я понять желаю женский
Ласковый и нет язык.
Чтоб не пасть как мертвый Ленский;
Я к могилам не привык!

Но догадка есть такая:
Чтобы женщин мне понять
Надо слушать, и внимая,
Холод в сердце сохранять.

И когда ты слышишь речи
Голос сладкий и простой,
Не надейся вновь на встречи,
Но ты бойся роковой,

Чтобы там ты не попался
В омут с чертями на дне.
И пусть, кажется, являлся
Ангел сам – он был во сне!

Этот ангел – черный ангел,
Он у дьявольских ворот.
Правда в том, что этот ангел
Говорит наоборот.

Настало время,
Где
И думать не в чести.

Настало время,
Где
Любовь уже без чести.

Настало время,
Где
Забыта и отвага.

Настало время,
Где
Души уже не надо.

Я отвергаю ясность дней!
Так день сегодняшний не знаю…
Он мне не ясен. Все скорей
День ото дня я понимаю,

Что нет покоя мне ни здесь,
Ни где-нибудь в другое время.
Я тихо изнываю весь,
И знаю – жизнь большое бремя…

Пока не найден в жизни смысл,
Пока здесь нет огня уюта —
Нам кажется, что жизнь лишь мыс,
Но где-то теплится каюта.

Мы видим прошлое красивей,
И будущее краше зрим,
Но все не так. Так светлый иней
Весной не будет повторим.

Ты не сможешь его разлюбить;
До конца остается надежда.
От горячки все так же знобит
От любви охладевшее сердце.

Я о тебе мечтал, не видя прежде.
Другим я рисовал черты лица твои.
И годы ждал в пустой надежде,
Не видя, как сгорают наши дни.

Но танцевала девушка с рекою,
Играясь с ней на зыбком берегу.
Цветами голову украсила рукою,
И на песке, как будто на снегу

Следы всё умножались много.
И вот вплотную подошла ко мне:
Глаза горели, и смотрели строго…
Но понял я, что вижу все во сне.

И кроме глаз теперь ничто не помню…
Забылись все черты ее лица;
Глаза ищу, что смотрят скромно:
На дне пожар, а сверху два венца…

Кто жизнью «бедно», но живет,
И ищет только наслаждений,
Или который в празднике забот
Не видит мир других явлений,
Тот первому порой чета, —
Увидеть тоже не сумеет,
Как мимо шествуют года,
Как кожа светлая темнеет…
Куда спешить, что делать им?
Заботы будут, радость тоже.
Так праздный ум судьбой храним,
И верность делу им поможет
Не видеть то, что их черед
Склониться вдруг под силой ветра,
Наступит скоро, и замрет
В бездействии рука от пепла.

Сколько смеха, сколько страсти!
Завтра слезы чередой…
Что за горе, где ты, счастье?!
Ну побудь сейчас со мной!

О любви бессмертны мысли,
Ведь любовь – всегда беда!
Вот и в воздухе повисли
Ожиданья и года.

Что нам дарит мир иллюзий?
Новой боли череду…
О, любовь – венец колючий!
Но опять я к ней иду…

Приласкает и обманет,
Что ей стоит обмануть?
Снег и перья – больно ранят.
Под метель хочу уснуть…

Что ты смотришь, дорогая?
Где же нежный поцелуй?
Я пою тебе, слагая
Песни всех сердечных струй.

Но и миг один с тобою
Стоит все, что ни возьмешь.
Ты ведь жизнь звала игрою —
А игра – ценою в грош.

Ты хочешь быть вознагражден?
За сердце чистое и нежность?
И что прощаешь ты небрежность?
Забудь об этом! Будь умен!

Награды ждет совсем другой.
Ему достанутся объятья.
И пусть ему не так приятно,
Как было бы тебе, друг мой…

У женщин так заведено,
Одним дарить тепло надежды,
И восхищаться тем невеждой,
С презрением что смотрит на нее.

– «О, спутник мой, ты не зови меня поэтом
В лучах луны, или с рассветом.
Ты лучше поднеси мне черный хлеб,
Я голоден. Художник, что с мольбертом,
Ты поделись со мной секретом,
Как рисовал, того, кто Феб?
Ты вдохновлен отныне Фебом?»

– «Я вдохновлен давно уж хлебом».
– «Он муз семейства покровитель,
Бездарностей слепой мучитель…
Художник! И ты взалкал, как и другие?
А кто же царствует отныне?»

– «Теперь на троне пустозвоны.
У них давно лавровые короны».
– «А скульптор как живет сейчас?»
– «И для него не лучший час.
Найти не может даже камня,
Чтобы начал и кончил он работу.
Теперь, как плотник чинит ставни,
И отдыхает лишь в субботу».

– «Смотри! Но разве мало здесь камней?»
– «За камень плата здесь большая,
Да все привыкли и живут не замечая».
– «Но даром быть должно сияние лучей
От звезд и от луны, что Никта порождает!»
– «Я этого совсем не отрицаю.
Царям ты это не внушишь,
Они налог берут за мышь!»