Виктор Серов - …под соломенной стрехой

У нас в саду закончилась любовь —
Её мы сами гнали, гнали…
Не там мы радости искали,
Теперь себя же ищем вновь…

В эту долгую ночь, мне по-доброму мама приснилась,
Говорила со мной – трудно вспомнить, о чём разговор.
Может просто сказать мне хотела о том, что не сбылось,
Что с тяжёлой судьбиной ещё не окончила спор,

Что и там, где сейчас, как и прежде радеет о детях,
Что жалеет о том, что не выдалось дольше пожить…
Улыбалась она… Как нужны мне порою сны эти —
Чтобы помнить о ней, и конечно, как прежде любить.

…Отпускать тяжело, но давно так красиво не снилась —
Значит, время пришло, и пора ей уйти навсегда.
Но на сердце тепло, словно грусть навсегда поселилась,
Чтобы искрой любви отзываться и жечь иногда…

Снился добрый мне сон… Отпускаю – иди, отпускаю.
Знаю, знаю – пора, – возрождайся в других именах…
Как безоблачен день, – осень, добрая нынче какая,
И тепло от небес отзывается даже во снах…

Сегодня осень – похолодало,
Как капли, буквы в строках – сырые…
Раскрасить вечер – чернила мало,
Слова смывает капелью стылой.

Листва кружится – берёзы блёкнут, —
Ну вот, настала пора туманов,
Пора прощаний для перелётных
И для погодных – в окне, обманов…

Неделя, раньше-ль – кленам огниво,
Вспылают ярче свечей вечерних,
Дымиться будут костры сонливо…
И снова мысли не по теченью…

Похолодало… Повечерело,
Канючит морось незваным гостем.
От непогоды ломает тело
И крутит, словно от злобы, кости.

Сегодня осень и ночь дождлива,
И листья липнут к стеклу уныло,
И буквы в строках немых поплыли
Смешав с ручьями свои чернила…

Барабанит дождь по крыше —
Во дворе прокис октябрь,
Пса соседского не слышно,
Облетают листья с яблонь.

Воет в вытяжке противно,
Вязнет в доме полусумрак,
Смотрит кот в окно – наивный,
Ждёт тепла – вдруг всё же будет?

Зря надеется на Осень —
Прицепилась не прогонишь.
А хотелось бы, и очень,
Но пока октябрь всего лишь…

Слегка морозно. Золотится
Рожок подъеденной Луны.
С востока новый день зарится,
Дома выкрадывая с тьмы.

Уж кое-где гудят машины
И трудовой спешащий люд,
Шагами будто бы в аршины,
Спешит к местам, где ждёт их труд…

Ноябрь. Кажется, свершилось —
Морозец крепкий придавил,
Зима-таки и к нам решилась
Зайти по мере своих сил.

Но все прогнозы не шутейны —
Идёт к тому, что вновь тепло,
Порой с дождливой канителью
Вернётся, чтоб хранить сукно.

Сукно травы уже подросшей
И земляничный где-то куст,
Что в цвет пошёл – нет, не нарочно,
А потому, что Север пуст.

И потому, что полюс начал
Извечный танец перемен,
И времена теперь иначе,
И тем погодам не в пример…

Ноябрь. Утро зачиналось
Морозной праздностью зимы,
Но это только показалось —
В обед проснулись комары…

Былое в сердце стыло долго,
Сковав всё любое в гранит,
Но колет будто бы иголкой,
Придёт в ночи – болит, болит…

Рисует тень воображенье,
Стучится в окна память… Дождь.
На стёклах ночи отраженье —
Фонарный свет, зачем ты лжёшь?

В гранитном сердце невозможно
Огню гореть… и вспоминать.
Приди же сон! Как сложно, сложно…
Не хочет память сон отдать.

Томится в клети каменелой
Нетленной памяти огонь,
Стучит, стучит, стучит по венам,
Влечёт куда-то за собой…

Глаза прикрыв, бегу к былому —
Туда, где всё ещё болит,
И проживаю снова, снова,
Ломая времени гранит…

Ветры жгучие, дождь как крошево,
Осень стылая спину гнёт.
Запад зарится – не к хорошему,
Тянет с севера – снег пойдёт.

Как паршивенько… Ночи тёмные,
Утро инеем серебрит.
Листья падают испечённые
На дроблёный дорог гранит.

Будто дремлется, но воочию
Тучи мокрые и дожди.
До тепла верста с многоточием,
А листвы – за год не сгрести.

Расчихалось вот, да неможется —
Свитер, валенки и на печь.
Всё к утру пройдёт – п о том сгонится,
Только раньше спать надо б лечь…

Стёкла мокрые плачут к вечеру,
Печка топится – дым к земле.
Чтиво кончилось, делать нечего,
Скука скучная – всё к Зиме…

Не удержишь, вдаль бегут лета —
Вот ещё засечка на пороге…
Праздники? – по мне, так ерунда, —
Глянь – вон столб свалили у дороги!

Верстовой – как помню, всё стоял…
Надо ж, помешал ведь идиотам!
Помню, как грибы здесь собирал —
Я тогда в лесу ещё работал…

Нет таких столбов уже нигде —
Это был последний из эпохи.
Цифры, словно тени на звезде,
Выцвели… и вырезано – «Лёха».

Батю звали Лёхой в те года,
И погиб он здесь неподалёку.
Я когда бывал здесь, то всегда
Навещал и столбик одинокий.

Вот теперь к кому тут заезжать —
Не к чему прижаться после леса…
А лета бегут – не удержать,
По дорогам пыльным куролеся.

Вскоре отпылит и этот год —
Вот ещё засечка на пороге.
Что там ждёт – ухаб иль поворот?
А столба не будет у дороги…

Дым растёкся над рекою и осокою,
Тлеет вяло на углях сырой пенёк,
На соломе, под сосною кособокою
Спит, укутавшись в фуфайку паренёк.

Целый день пескарь наживку игнорировал,
А под вечер, словно сорванный с цепи,
Стал хватать на хлеб – а брали всё солидные,
Сантиметров аж почти до двадцати.

Мамка ищет битый час – поди волнуется,
А он дрыхнет, улыбается во сне.
Вот задаст, когда найдёт – век не забудется,
Спать не будет дня четыре на спине.

Там во сне поди берут сомы пудовые,
Да лещи по «три-с-полтиной» и судак —
Улыбается малец – сны снятся добрые,
Подсекает, да не вытащить никак…

Мамка тихо подошла, присела рядышком,
– Как на папку-то похож – ни дать-ни взять. —
Шевельнула угольки в кострище колышком,
– Наловился, у костра уснул опять.

Накидала ивняка на пень дымящийся,
Подпихнула берестину под него,
– Не замёрзнем, а домой уж не потащимся. —
Прилегла, обняв сыночка своего.