Array Сборник - Самому себе не лгите. Том 4

Жгучим не стану словом язвить,
ядовито шипеть, как змея,
буду открыто, остро гласить
громогласней, чем трель соловья.

Эхом аукнусь, все ж уходя,
растворюсь в заветной тиши,
нажитую мудрость с собой унося,
пустословье оставив вдали.

От пустословной уйду болтовни
красноречиво-увесистой речью
спокойно, тактично, без беготни,
без нападок, что лупят картечью.

В бесконечно-бескрайней рутине
невозвратно тону и покой
потерял я давно уж в пучине
дел насущных жизни земной.

Все заметней мгновения тают,
все быстрее мчатся года,
а заботы не отступают,
осаждают ордою меня.

Беспощадны ордынцев набеги,
атакуют ордынцы гурьбой,
истребляют мечтаний побеги,
плюют в душу скупой пустотой.

Но придет благодатное время,
сброшу гнет и осаду забот,
осушу до капли рутину —
и вольготно душою в полет.

В бесконечно-бескрайней рутине
невозвратно тону и покой
потерял я давно уж в пучине
дел насущных жизни земной.

В нужном месте в нужное время
пинок под зад, чтоб жизнь закипела,
отвесит судьба довольно умело,
бесцеремонно, увесисто, смело.

Отвесит разок, отвесит другой,
коли не понял, в клозет головой
макнет не единожды добро, с душой,
чтобы ясней доходило порой.

Макнет, но все же со знанием дела
дорогу к успеху проложит умело,
к цели заветной душу и тело
на крыльях домчит без потери всецело.

В нужном месте в нужное время
пинок под зад, чтоб жизнь закипела,
отвесит судьба довольно умело,
бесцеремонно, увесисто, смело.

Посол, оратор, глашатай,
а попросту – язык,
подвешен будь, но не болтай —
прошу тебя, старик.

Чего не знаешь, не мели,
в чужую речь не лезь
и ахинею не неси —
в ушах от ней лишь резь.

Украдкой молвить прекрати,
как и шушукать вслед,
коль надо, остротой рази,
достойный дав ответ.

Изречь мысль хочешь, говори,
откинув пафос, лесть,
но только, ух, не посрами
достоинство и честь.

Я замахнулся словом, словно палкой,
на злобу нравов нынешнего дня,
немного жаль, что молвил я украдкой,
еще вчера вполголоса шепча.

Мне жаль, что чествуют отныне
порочность, вознесли на пьедестал,
похабщина, цинизм витают в мире,
безнравственность и алчность – идеал.

Мне жаль, что шелуха затмила
все доброе и светлый блеск очей, [
но я надеюсь, что найдется сила,
ведь верю, как и прежде, я в людей.

Я замахнулся словом, словно палкой,
на злобу нравов нынешнего дня,
немного жаль, что молвил я украдкой,
еще вчера вполголоса шепча.

Редчают волосы в главе,
а думы ширятся все боле,
но чувство жалости к себе
отправлю я в родном глаголе.

Отправлю прочь, отправлю вдаль,
чтоб не мешало оно воле,
позорных чувств совсем не жаль,
не мил мне свет в их ореоле.

В черед становятся деньки,
а ночи в траурном узоре,
но все же смерти вопреки
я молвлю ей в родном глаголе.

Отправлю прочь, отправлю вдаль,
чтоб не мешала она воле,
позорных чувств совсем не жаль,
не мил мне свет в их ореоле.

Как скоро уж померкнет свет
да муза запоет в бемоле,
но, как и прежде, молвлю вслед,
отправлю я в родном глаголе.

Отправлю прочь, отправлю вдаль,
чтоб не мешала она воле,
позорных чувств совсем не жаль,
не мил мне свет в их ореоле.

Безмолвствую… Влечет закат…
Несет в заоблачные дали…
В оттенках теплых тонет взгляд…
Но нет и толики печали…

Льды сердца тают… Тишина…
Подлога нет, явь воскресает…
А на душе царит весна…
Поет восторженно, витает…

Всю жизнь в мгновении тонуть…
Красой природы восторгаться…
Быт позабыть… Легко вздохнуть…
Гореть в закате, наслаждаться…

Безмолвствую… Влечет закат…
Несет в заоблачные дали…
В оттенках теплых тонет взгляд…
Но нет и толики печали…

От самоволия не отрекаюсь,
инстинктам бой даю всегда
душой, рассудком жить стараюсь —
с природой у меня война.

Война суровая, война лихая,
удары все исподтишка,
но я их ловко отражаю —
быть крепостным мне не судьба.

Мне не судьба, мне не по нраву
во всем инстинктам потакать,
быть в услужении природы,
животным жить и умирать.

От самоволия не отрекаюсь,
инстинктам бой даю всегда
душой, рассудком жить стараюсь —
с природой у меня война.

Я волен петь, шутить, смеяться,
любить всем сердцем и мечтать,
простым сюжетам удивляться
и время алчно расточать.

Я волен жить, я волен думать,
я волен мысли излагать,
что на бумаге, что на слове,
как и язык порой держать.

Я волен в выборе сюжета:
с кем пить, с кем есть, с кем танцевать,
но только за свободу эту
мне предстоит ответ держать.

Мне предстоит за все ответить,
возможно, даже горевать,
но только вас прошу заметить —
я волен жить и выбирать.

Отутюжьте, но не парьте
жизнь измятую мою,
заберите безнадегу
и тревогу, вас прошу,
приберите скорбь, усталость,
неуемную тоску,
чтоб душа открылась свету
и не канула во тьму.

Чтобы чинно, благородно,
чтоб хотелось и моглось,
чтоб с уверенностью ясной,
а не только на авось,
чтоб со знанием, уменьем,
а не вкривь, да и не вкось,
складно, ладно жизнь сложилась
да была бы белой кость.

Отогрейте, но не лейте
яд в сердечко вы мое,
только лишь прошу: успейте,
пока бьется все ж оно,
пока бьется и колотит,
как безумное стучит,
верит людям, верит чувствам,
но истошно уж кричит.

Чтобы чинно, благородно,
чтоб хотелось и моглось,
чтоб с уверенностью ясной,
а не только на авось,
чтоб со знанием, уменьем,
а не вкривь, да и не вкось,
чтоб сердечко бойко билось,
не селилась в нем бы злость.