Римид Нигачрок - Год за годом. Стихи 1988—2012 гг.

«Ты добрый, милый Ваня, не убоялся взять обузу —
Меня и малых деток, но дочь против нашего союза,
Я ей и так, и эдак, мол, жить полегче станет,
Когда мужчина в доме, нет-нет, кричит заранее,
Я не хочу, и всё тут!.. Ах, глупая малышка!..
Ревнует отца ко всем мужчинам слишком…
Прости, Иван Петрович, придется нам расстаться»
«Ошибка это, Шура, ведь девочке тринадцать,
Ребенок, но …, на силу мил не станешь…
Прости и ты меня, прощай, нет – до свиданья!»

«Исеть» хоть старенький, надежный,
Отца он помнит, рук его касанье,
Как выходной лишь день настанет,
С утра концерты слышать можно.

Пластинки в праздничных конвертах,
И в скромных, простеньких стояли
В ячейках узких, длинных в зале,
С эстрадой модной, музыкой балета.

Бывало, откроешь крышку радиолы,
Пластинку бережно накинешь на штырек,
С иглой головку ставишь и делаешь урок
Под классику, под исполненья соло.

«Аквариум», Эдит Пиаф иль «Браво»,
Что попадет под руку, в настроенье,
Марей Матье, Визбор, Дин Рида пенье,
Иль Челентано, АВВА, Окуджава.

А лучше слушать музыку с друзьями,
Роллинг Стоунз, Битлз и Армстронг,
Гремят колонки с двух сторон…
Былую музыку в себя впитала память.

Зеркала с прожектора в осколок
Посмотреть, так сразу удивишься.
Уши – во! лицо и нос твой долог,
Большой рот, не глаза – глазища.

За конфетку выпросят девчонки
Хоть один осколочек смотреться,
По секрету шепчутся в сторонке,
И начнут пред зеркалом вертеться.

Ну ты бля, смешные, ну артистки,
Тоже мне, подумать, развлеченье:
Видеть рожу увеличенную близко,
Прыщик ли, в коже ли вкрапленье.

В комбинате, может, в гаражах
Шарились от скуки с пацанами,
Видим, стекла эти самые лежат,
Взяли, для чего, не знаем сами.

Может, потому что необычно
Видеть лица сильно искаженные,
Ужас, как смешны, несимпатичные.
Пустяковая добыча, но законная!..

От прежнего хозяина
Остались книги старые —
Писателей сибирских
Романы и рассказы.
Съезжал хозяин в спешке,
Оставил книги даром,
Я их в тот час на полку
Унес, довольный, сразу.

Знойным было лето,
А в доме душно, тесно,
Ютились в одной комнате
Тогда мы впятером…
Ведь треть поселка смыло,
Лишив жилища местных,
И мы полуразрушенный
Покинули свой дом.

Мужчина неженатый,
Лежал в больнице долго,
Квартира третий месяц
В то время пустовала.
Поспешно, неразборчиво
Администрация поселка
Семейным, многодетным
На время отдавала

Жильё и то, пусть даже
Хозяин жив, в наличие,
Но в командировке,
Особо мужчины одинокие,
Но не считаясь с ними,
Права как будто птичьи
У них, хозяин прежний
Вернется, вспыхнут склоки.

Так к нам под вечер дядя
Вошел не постучавшись,
И у порога замер:
«Что?.., как?.., вы кто такие?!..»
Переселенцы, вот документ…
В кладовке вещи ваши,
Мама отвечает. «Женщина,
Как вас?.. дети дорогие,

А мне куда?.. Я выписался
Только что с больницы,
Ни сном, ни духом, меня,
Как пса прогнали со двора,
За что?.. Останусь здесь, —
На табурет садится, —
А завтра в поссовет…»
Сходите. Дети, спать пора…

Мужчина лет под сорок,
Женою брошен, может,
Слезу смахнув украдкой,
Устроился в кладовке…
Соседи говорили, что
Пять лет здесь он прожил
Тихо, незаметно, мечтал:
Кур заведу, коровку…

А утром, хмурый и помятый,
Собрался он поспешно,
Взял, что в чемодан вошло,
Всё остальное бросил.
Куда вы? «В общежитье…
Наказан богом, грешный,
За что, не понимаю…
Уехал, мол, если меня спросят…»

Раскрыл я книгу первую —
Чмыхало «Половодье»,
Вторая – Трошев Жорес:
«Большой ошар», листаю,
А в середине «трешка»,
Закладкой служит вроде,
Находка, как подарок, нет —
Это корысти метка злая.

Отдать, найти хозяина,
Иль утаить от мамы?..
Но три рубля ведь деньги,
Богатство для мальчишки!..
Подумал рассуждая,
В находке нет обмана,
И я присвоил трешку,
Соблазн большой и слишком…

Не зная подлинно о смерти,
Но страх пред ней интуитивный,
Она, пугая, манит, ей не верти,
Что в сад проводит дивный.

Машиной сплющенная птица
Ветошью краснеет на дороге,
Другая рядом птица не садится,
И взглянут жалостно не многие.

Плоть неживая смерти не нужна,
Она, увы, червям годится в пищу,
Закон и правило, отсутствует вина
В природе… смерть другое ищет.

Искрит вокруг живого аура живая,
Она как копия, проекция, шаблон,
У плоти смерть свет этот отрывает,
Червям небесным пищей служит он.

Обед в желудки соки растворяют,
Как черви плоть, убитую едят,
Ненужному даётся жизнь вторая,
На перегное свежий всходит сад.

Круговорот, природная цепочка,
Всё смертно, бессмертны элементы,
Смерть старая в девичьем платочке
Старательно хоронит экскременты.

Круглов уволился – квартиру получил,
И Новоселов был начальником недолго.
Свою энергию растрачивал без толку,
Изобретая пылесос, затворы и ключи,

При нем не удавалось цеху план осилить,
На совещаниях, в какой готовности заказы,
Не доложил уверенно директору ни разу,
И поражение имел от вездесущей пыли.

Мне поручили выполнять обязанности зама,
Работа эта не по мне, и хлопотно, и сложно,
Из ОКСа выписать станки, еще какие можно,
И установки с ТВЧ, токарные с программой.

Пока участком занят мастер бестолковый,
То есть, он делал вид активной суетой,
Что порешать проблемы разные готовый,
И создавал ничем не обоснованный простой.

Мы без тебя, Володь, не можем заработать,
Рабочие при встрече жаловаться стали.
Эй, мужики, шутил, а как насчет Блокнота?..
Между собой вы мне такую кличку дали,

Мол, мастер каждого берет на карандаш,
На самом деле лишь отслеживал заказы,
По графику – их сотни, и заработок ваш,
А слова доброго не слышал я ни разу…

Сказать серьёзно, если: ребята, потерпите,
Ну, месяц, два, я в замы временно назначен.
Наверняка об этом знает новый мастер Витя,
Он лишь квартирой и карьерой озадачен…

Начцеха Новоселов, для краткости Ген Бор,
Уходит на больничный, и в отпуск, переводом
Потом и в ПНО, чтоб не уволили – хитёр!..
Как и Круглов сбежал, не выдержал и года.