Галина Анисимова - Якушинка

Как-то ночью царь приснился – он угрюмый был такой.
Лбом о стол всё чаще бился и о пол стучал ногой.
«Где прислуга, чем заняты?» На вопрос ответа нет…
«Что-то, значат… куролесят», – сам себе нашёл ответ.

Соскочил со стула быстро, носом чуть в косяк не вшёл.
«Где царица? Вечно нету!» – изругался и пошёл.
Заглянул в одни палаты, а прислуга ещё спит.
Крикнул громко, что есть мочи: «Кто ешо там всё храпит?»

Соскочили, отряхнулись. «Чо случилось, куд идём?» —
«Нечо спать так шибко долго: ничего так не найдём».
…Долго ехали, шумели и ругались из всех сил:
«И чево опять задумал? Только леший бы носил».

Благо дело, слов не слышал, будто в дрёме царь сидел…
И по байкам явно понял, каждый что из них хотел.
«Ничево же вам не надо, рады царство вы продать».
Но от этих ушлых речей их хотелось оправдать.

«Ну да ладно, пусть так будет, околесицу несут,
А потом и сами в церковь исповедаться пойдут».
…Вот доехали, а рядом здесь такие рудники!
Всё алмазы да алмазы, и блестят, как огоньки.

Люди бегают повсюду, чо-то ташшат, волокут
И промеж собою, слышно, громким словом издают:
«Царь – наш батюшка, купец, и такой он молодец…
Всё добудет и достанет – самым главным нонче станет.

И по всей большой Европе скупшиков кабыть найдёт,
Будем жить в хрустальных чашах, если дело так пойдёт».
Тут прислуга заплясала, в голове крутиться стало:
«Видно, жизнь всю повернёт». Всяк по-своему смекнёт.

«И хоромы мы построим, и прислугу мы найдём».
Как и царь. «А что, не люди? По 5 жён мы заведём».
Время к вечеру подходит, тут вот к ним и царь подходит
И, кривляясь и хрипя, тихо произнёс, скрипя:

«Вы, оболтусы такие, и смешные, и слепые.
Разве ж не понятно нам: накатали по губам?
Нет ни злата, изумрудов, ни алмазов-серебра.
Лучше вкалывать идите, не сидите до утра.

Кто вам тут чево-то выдаст? Не цари же вы, в конце…
Вам прислужничать придётся и встречать всех на крыльце».
Встрепенулась вся услуга, замолчала в тот же миг,
И из всех своих мечтаний получился только крик:

«Ой, Царевич наш прекрасный! Не гони нас, сокол ясный,
Будем мы тебе служить, твоей «дружбой» дорожить.
Благодарны, что ты есть, это ведь большая честь».
Царь вздохнул, присел в крылечко. У всех ёкнуло сердечко.

«Чо придумал на сей раз?» – «Отменяю я указ».

Все вздохнули. Поднялися. Каждый думал о своём…
«…Как бы царь команду не дал», – всякий думал-то о нём.

…Слава Богу, сон не в руку, а всего лишь это сон…
За прожитое то время, что во сне приснился он.

Утром встала, вся в «мурашках». Что за чушь приснилась мне?
…Хорошо, что я в постели, а не сидя на коне.
Глаз намыла, шшок натёрла, руку ко лбу поднесла…
И сказала: «Будь неладно, я бы лучше не спала».

Перед самым Новым годом отсыпайтесь, слова нет,
А не то вам царь приснится. Как держать тогда ответ?
Вдруг поздравить вас захочет, на минутку к вам зайдёт…
Пожелайте ему счастья – дальше пусть к другим идёт!

Меня Якушинкой зовут,
В краях я этих родилась.
Как ягоду, меня лелеют,
Как яблоко, чтоб спелой налилась.

Кругом поля, леса и речка —
На Лябле быстрый перекат.
В цветах чудесных утопая,
Деревья тихо шелестят.

У речки тут стоит деревня —
Якушино её зовут.
И я – девчонка, и подружки
Вдоль речки весело бегут.

И по росе такой холодной
Со вздохом, с криком, веселясь,
Несусь – Якушинка – по краю,
Ведь я в деревне родилась.

Лучами солнце обогреет,
Земле придаст прекрасный вид.
Цветы благоухают летом —
Пчелиный рой, несясь, гудит.

Кто не бывал на речке Лябле —
Не видел красоты такой!
Мы ждём вас, это так прекрасно:
Увидеть край земли родной!

Как-то летом на лугу повстречал медведь ягу.
«Бабка, ты куда летишь с метлою?» —
«Чо, не видишь? Чёрт с тобою.
Заметаю всё в лесу я: и волка, и лису.
Всех к порядку приведу – и домой тебя сведу».
Тут медведь-то встрепенулся, на ягу он замахнулся.
«Кыш, ты, старая, пошла! Ничего, што ль, не нашла?
Со своею ты с метлою, как с котомкою какою.
Возишься и тут и там». – «Ничего я не отдам».
И яга же тут встряхнулась, на медведя оглянулась:
«Ах, ты, старый, чёрт такой! Иль командуешь ты мной?»
Но медведь не из трусливых, из породы он шумливых.
Тут метлу он отобрал, в лес ягу он вновь погнал.
И кричал ей тут же вслед: «Здесь не место для бесед.
Со своею ты метлою покомандуй, но не мною.
Всех в обиду я не дам, убирайся ты к чертям!»