Любовь Сушко - Демиург и Ирина. Мистический круг

Беседует ангел печальный с котом

Мастер и его кот

Я говорил, что он еще вернется,

А ангел не поверил, грустный плут,

Когда блестит октябрьское солнце,

Так хорошо писать картины тут.

От шума городского мы укрыты,

И нет гостей в убежище его.

О чем молчит мой Мастер знаменитый,

И вспоминает в этот час кого.

И белый холст, как снегом занесенный,

И лай собачий где-то за окном,

И то ли он покинутый, влюбленный,

Я ничего не ведаю о том.

На лист посмотрит, на листок от клена

И снова курит молча в тишине.

Наверно все же нынче он влюбленный

Ждет Маргариту, но не скажет мне.

Куда же снова ангел подевался,

Мне не с кем в этот час поговорить,

И только у соседей звуки вальса,

Пошли туда, да хватит нам курить.

Но кто кота послушает, и снова

В урочный час у роковой черты,

Грустит мой Мастер, и в штрихах былого

Проступят и грядущего штрихи

Художник, кот и Муза

А знаете, вы гениальный художник,

Конечно же знаете, бог вас спаси,

У целого света, у жизни заложник,

Такой вы прекрасный, должно повезти,

Хотя как всегда мастера не в почете,

И чаще беседуя только с котом,

Вы снова к картинам и письмам вернетесь,

Твердя о несбывшемся и о былом.

Все тайны хранит этот рыжий котяра,

Он странно спесив, он не может понять,

Что Муза не дева, и в пору удара

Она помогает все в мире обнять.

А знаете, Мастер, ведь вы совершенство,

И это не лесть, я не льстила вовек,

Какая же радость, какое блаженство

Остаться в осеннюю пору, пусть снег

Все выбелил, золото стало золою,

И все-таки я никогда не уйду,

И кот мне поможет остаться собою.

В сиянье сирени, в раю и аду

Ввалившись в дом, где только тени бродят,

И жен давно умолкли голоса,

Старик свою Лолиту не находит,

Стоит он у окна и полчаса

Во тьму взирает, словно смотрит в бездну,

А это бездна смотрится в него.

И кажется, все дальше бесполезно —

И в темном доме больше никого…

Ты был силен, как Галиаф когда-то.

Ты был красив, почти как Аполлон.

И не заметил новые утраты,

Казалось, что удачлив и влюблен.

И девушка с зелеными глазами,

Так много обещала, но, увы,

Ввалился в дом, готовый к новой драме,

А там так тихо, женщины мертвы,

Друзья ушли, иных уж нет на свете,

И родичи растаяли, как дым,

И в телефонной книге только ветер

Играет с одиночеством твоим…

И вдруг рояль, и струны в нем дрожали,

Откуда-то из снов и забытья

Явилась мать, чтобы унять печали.

Минор Шопена – будущность твоя.

Совсем как в детстве, праздник и туманы

Старик закрыл ладонями лицо,

И вспоминал романы и обманы,

Когда к Лолите в никуда ушел…

И женщина с зелеными глазами

Так звонко рассмеялась в тишине.

Что там осталось? Бездна за плечами.

Метнулась тень. Один среди теней,

Шопена врубит, дом наполнит снова

Он музыкой из детства своего.

И упадет, растерян и взволнован…

А рядом ничего и никого.

Но чьи шаги в пустынном этом доме?

Морена, смерть, явилась невзначай,

И музыка, он ничего не понял,

И только телефон не отвечает.

И женщина с зелеными глазами

Тревожилась еще о старике..

Рождался там пролог к великой драме.

И стих Шопен, и соловей запел.

И тень металась на границе света

И тьмы, его души не находя.

И словно парус, там, в порыве ветра

Металась штора в шорохе дождя….

Пьянящий аромат последних роз,

Печаль страстей и радости истома,

Холодный свет отчаянных берез,

Огонь костра и свет родного дома..

Мираж земли, оставленной вдали,

И вечное желание вернуться

К своей надежде и своей любви.

И с осенью дождливой разминуться….

Пусть музыка терзает душу вновь.

Пусть снова звезды падают в ладони.

Пьянящий аромат, еще любовь,

В преддверии разлуки, этой доли

Не избежать, за призрачным стеклом,

Дождь разошелся, на душе уныло,

И только свет костра в забытый дом

Врывается, как это прежде было,

Как будет дальше, мне б еще понять,

Какие-то печальные картины,

И там, в огне, где больше нет меня,

Царила осень, и ее отринув,

Мы были так легки, и только миг,

Когда и мир покажется пустыней,

И Велес или призрачный двойник

Опять замрет на той, другой картине…

Холодный свет отчаянных берез,

Огонь костра и свет родного дома..

Пьянящий аромат последних роз,

Печаль страстей и радости истома

;

Я видела эту чайку

Над гладью морской в тумане.

Парит она так отчаянно.

И нас в бесконечность манит..

И в крике ее, как в стоне,

Звучали иные песни.

И как в колокольном звоне

Вдруг души наши воскресли.

Я знаю, душа поэта

Над морем в тиши парила,

И где-то еще до света

Она эту тишь любила,

Горели во мраке звезды,

И слышались эти ритмы

И тихо сползали слезы

И падали там на рифы.

И женщины отраженье

В печали от мира скрыты.

И только ночные тени

Лежали на этих рифах.

В сплетении рук в тумане

Они искали покоя.

Но море опять обманет,

И их влечет за собою.

И чайка вдали парила

Над островом грез и стонов,

.И кажется эта сила

Дарила покой влюбленным

Болезнь моя росла, усталость и тоска загрызали, мне трудно дышать

А. Блок. Дневники 25 мая 1921 года

Если шторм нас оставит в покое,

Если буря смирила свой пыл,

То замрет в тишине над рекою

Ясный месяц, страданья забыв,

Он смотрел в этот мрак, угасая,

И не видел уже ничего.

И какая-то дама чужая,

Обольстить все пыталась его.

Это было последнее лето,

Скоро август, седьмое число,

Мы отсюда все знали про это,

А поэта куда-то влекло,

И свеча, у лица догорая,

Словно строчка забытых стихов,

В этой бездне манящей витая,

Про любовь все поет, про любовь.

Отшатнулся, ушел не прощаясь.

Как – то странно смотрел в эту ночь.

– Погадать тебе, грустный красавец.

– Ты ничем мне не сможешь помочь.

В мае маяться, знаю, пристало,

Все шептала растерянно там,

И душа в эту даль улетала,

И уже не явиться стихам.

Было странно прощать и прощаться,

Все проститься, но как по другому,

Будут странные тени метаться,

И двойник выходил из Содома,

И уже никакая бравада

Этот август не сможет оставить,

Что там было? Мираж звездопада,

Только черные птицы взлетали.

И цыганка кружилась, и снова,

Где-то там, отражалась внезапно