Александр Рудт - Окликнули

..вправду душа и к огню, и ко льду прикасалась,
пела, звала, материлась, смеялась взахлёб..
ни эпопеей, ни фарсом стезя оказалась..
/дурь – и проклятье, и благоговейный озноб../
дудочка, сосны, ручей.. – остальное не важно..
вспомнят?..бесследно?.. плевок растереть.. – ерунда..
что там – ковчег ли, «Титаник», кораблик бумажный? —
через ушко – без проблем.. а зачем и куда?..

Боже, с ладони песчинку смахни / всё простив../,
ту, что – ни в дело, ни в песню, ни в строй, ни в архив..

В. Царегородцеву
Я заставил себя жить..
я заставлю отстать хворь..
обещаю: стихам быть..
подступает волшба зорь..
босиком!…как бодрит снег!..
как янтарно слепит бор!..
интересен ещё век..
и не всё – чепуха, вздор..
и пунктиром – сквозь жизнь – толк..
потаенный во всём свет..
дед Порфирий, в родной полк —
твой сержант.. узнаешь, дед?..
/все запреты врачей – чушь..
и к советам друзей – глух..
под холодный встаю душ..
ненавижу аптек дух../
я – хозяин.. а был – гость..
Боже, крайний ли твой дар?..
и твоя ли, моя ль злость
раскрутила Земной шар?..

..восстал из мертвых!.. – Господи, прости…
зачем его окликнул я привычно?… —
в замшелых мыслях, в слепоте, в персти
дохнуло нечто – зло и неприлично…
я думал: помудреет.. – Ни хрена!
ещё сильней Россию ненавидит..
анти – огнём душа озарена..-
и проклянёт любого, и обидит…
и глупо спорить, – правду свежевать —
отринет, оскорбится: Слизни, тише!..
а целый век российский хлеб жевать? —
не стыдно? – я о чём? – он выше, выше..
вздохну: дотерпит русская земля..
помою руки.. отряхнусь.. осилим..
хрустит февраль, простить, забыть веля..
ан не могу!.. и больно за Россию…
опричь клопов и зуда комаров,
есть гул тайги.. пребудут неслучайно
вкус родников и купы облаков
и русской речи музыка и тайна..

а разминуться с другом детства мог..
случайность? сверхзадача? – но не Бог!..

..что случилось? – родное кафе,
свет, уют.. а Евтерпа – ни слова…
и какой-то дедок подшофе
материт мировые основы..
мне отказано в праве творить? —
не смертельно.. шучу, улыбаюсь..
я ещё погожу материть..
я ещё к чудесам прикасаюсь..
окликают ветра, поезда..
сосны – альфа судьбы и омега..
здравствуй, солнце – родная звезда..
здравствуй, таинство русского снега..
бессловесно, но в сердце пою..
солнце зимнее – верите? – греет..
а дедку я из фляжки налью.. —
глядь, и он оживет, подобреет..

…нет, это – пробный шар, а не весна, —
капель, тепло, горланящие птицы.. —
зима ещё раз десять возвратится —
но живность и от проблеска хмельна..
а небо в первой луже на дороге?1
а запахи – из джунглей и степей?!.. —
реальность растяжима – как шарпей..
прозренья – гениальны и убоги..
оборотясь к светилу, не скулю,
сквозь сомкнутые веки видя ясно,
что жизнь – глупа.. / секундами – прекрасна /..-
что – дико..
неразумно..
но – люблю..

А. Ильиной
..и это жизнь? – корёжа.. приминая..
в анналы – строчка? песенка? эскиз?..-
талант приправлен бедами, родная.. —
закон природы? ГОспода каприз?..
так.. наобум из строя извлекаю :
Вийон, Сервантес, Лермонтов, Гомер..
и мальчику-поэту предрекаю :
одарит, оплюёт век – изувер..
перекричится Демосфеном море?..
все дерева – иконы и дрова..
былинка на безжалостном просторе.. —
дыши, колдуй..
ты смертна..
и права..

..за горизонтом солнце на две трети..
меняются и воздух, и цвета..
забудь, что существует смерть на свете..
поверь: не утомилась красота..
дыши, костёр – мой выйгрышный билетик,
пока в февральском сосняке кругом —
неслышные шаги тысячелетий,
пробои мира – явно и тайком..
пока всей кожей чувствуешь мгновенье,
и виснут искры в воздухе густом..
пока ещё – надежда и томленье..
пока ещё – молитва..
а потом?..

..канат натянут между бытом
и акварельным миражом..
ступай – счастливым и забытым..
с отсутствующим багажом..
канатоходец – волей свыше..
адреналиньщик, дурик, маг..
про лонжу никогда не слышал..
жизнь и судьба – скользящий шаг..
глаза восторженные снизу..
а камни ждать не устают..
но – воздух мужеством пронизан..
и – птицы? ангелы? – поют..

..когда ты в чреве магазина, —
стоять на улице люблю.. —
где время тянется резиной,
где байки с Хроносом травлю..
где на светило щурюсь сладко,
где птицы, деревА, собор,
где истин горсточкой украдкой —
нет-нет – и делится простор..
где быль и сказка на ладони,
где разом осень и весна,
где ярче, звонче и бездонней
тот мир, на коем смерть красна..

В. Вейнмейстеру
Ах, как капли колотили!..-
было дело..
помнишь, «солнышко» крутили —
лихо, смело..
оступались, начинали —
снова, снова..
динамитом начиняли
жест и слово..
не судили зло и скоро.. —
извиняли..
кто был сердцем и мотором? —
ты ли, я ли?..
жизнь – банально, между прочим —
разметала..
а бетон не так и прочен
без металла..
вех, вершин не обозначишь.. —
так ли жили?..
над моею строчкой плачешь —
доложили..
а турбин твоих дыханье —
свет в квартире..
снега, бабочки порханье —
в детском мире..
тайны поисков – смешнее..
небо? ниша?..
но чем дале, тем слышнее :
корни дышат..

Раскрыл «Вечерку» – удручён,
читая в траурном разделе
/ «От нас ушли на той неделе»/
знакомых несколько имён..
Не позвонил.. не повидались..
«Успею, – думал, – жизнь длинна..»
неисправимая вина..
как мы недолги оказались!..
и всё слышней «Вечерний звон»..
и режут сердце на частицы
с петитом свежая страница
и мой молчащий телефон..

Эмили Дикинсон
..последние снежинки пролетели..
уходим из былого налегке..
ты от крыльца прошла до иммортели..
я к проступившей подошёл реке..
чуть постояла – и бредёшь обратно..
а я – по льду – до сосняка дойду..
твой мир огромней моего стократно..-
всё видишь.. а сама – не на виду..
любимица, не зона, а оправа —
твоя усадьба.. я смотрю, дышу..
светило – слева.. и сорока – справа..
откликнись.. – невозможно!.. – но – прошу..