Сергей Виноградов - Наследие. Том седьмой. 2021

И так всё плохо кончилось потом:

Карманы наши тут же полегчали,

Но дело не в карманах. Дело в том,

Что нас в июне просто обманули,

А в августе не те пришли во власть,

Что мы не ждали, то нам и вернули —

Народу – нищету. Себе же – право

Страну и нас до нитки обокрасть…

Вы переделайте мою страну обратно

В страну, в которой я когда-то жил!

Которой дед всю свою жизнь служил,

Которой жизнь отдал! В чём виноват он?

Быть может, в том, что сделал всё, что смог,

Чтобы страна его могучей стала,

Чтобы никто не думал и не мог

Нас одолеть… И вдруг страны не стало?

А, может, виноват не он, а я?

Что успокоился, как все, уж слишком рано,

Что слишком сильно полюбил себя,

Забыв заветы старых ветеранов

О том, что враг не дремлет никогда…

Выходит, что враг всё-таки дождался:

В кремле уже сидели господа,

И без страны народ чуть не остался…

Но десять лет неволи позади,

Хотя и раньше мы в неволе были,

Но слава Богу, Бога не забыли

И отыскали в прошлое пути,

Где вновь нашли Руси великой силы,

Изгнали ворогов из древнего кремля,

И всем напомнили – жива ещё Россия

И живы в той России ты и я!

Осталось только жизнь вернуть обратно,

Хотя и не совсем, быть может, ту…

Но и не ту, в которой многократно

Народ пытались ввергнуть в пустоту

Чтобы рабов в нас молчаливых видеть…

Нет, господа, что было то прошло,

Когда -то вы могли бы нас обидеть…

А если до кого-то не дошло,

К нам приезжайте, мы вам всё покажем:

Медведей и балет, цирк-шапито…

…А просто так, и не пытайтесь даже,

Союза нет у нас… Есть Русь зато!

Когда-нибудь, когда наступит старость,

И в прошлое всё прошлое уйдёт,

Найду в шкафу из прошлого гитару,

Она, быть может, в прошлое вернёт

В последний раз меня туда, где вместе

Мы снова встретимся, чтоб снова разойтись,

Под перебор гитарный вспомнив песни

В последний раз, про ту, что в прошлом, жизнь…

Про ту любовь, которая промчалась,

Как звуки струн гитарных навсегда,

Жаль, что она в том прошлом потерялась,

Хотя и возвращалась иногда…

Но в этот раз уже не возвратилась,

Да и с гитары кто-то струны снял…

А ты ушла тогда и не простилась,

А я, как часовой, всю ночь стоял…

И ждал и ждал… Но так и не дождался…

Ты тоже, может, ждала там меня,

Где я навек со старостью остался…

…Но только там уже давно не я…

Я стою и мокну под дождём и в окнах

Всё ищу знакомый силуэт…

Дождь же, как нарочно, льёт и днём, и ночью,

А тебя в тех окнах так и нет…

Лишь под утро ветер вдруг меня заметил,

Пролетая мимо, тут же дал совет,

Мол, в это время дети ещё все спят на свете,

А я влюбился, что ли? В мои тринадцать лет?

Но, что он понимает, хоть и везде летает,

Что о любви он знает? Сказал и улетел…

А я стою и мокну, ищу тебя по окнам,

Я только одно слово – жду сказать тебе хотел…

Тут выглянуло солнце и, постучав в оконце,

Всех сразу разбудило, видать, для новых дел

И дождь остался в прошлом и ветер, как нарочно,

Опять пропал куда-то, а вот бы поглядел

Какая ты красавица! Ты всем мальчишкам нравишься…

…Но первым проводить тебя до школы я хотел!

Запас словарный, как вода в трубе,

Поток сначала, а потом лишь капли,

Весь вечер я сегодня не в себе…

– Нет больше слов – спросила ты – не так ли?

Я третий вечер снова без стихов…

– А, что ж, ты, не зовёшь меня на помощь?

– Поэту помощь не нужна…

– Ах, ты каков!..

– Простите, но мы в вами незнакомы?

И как попали Вы сюда?

– В окно —

Смотрю, открыто, вот и залетела…

– Вы, значит, Муза? Но мне всё равно…

– Признал меня и, значит, будет дело!

…И дело с Музою опять у нас пошло —

Она писала, а я с неё лишь списывал…

Но вот уже на улице светло,

И ночь прошла уж как-то слишком быстро…

Потом она ушла, возможно, спать,

Ведь вечером есть для неё работа…

Но вечер без неё прошёл опять —

У Музы выходной, причём в субботу…

Лишь в понедельник прилетела вновь

– Прости, что я тебе не показала —

Мои стихи. Конечно, про любовь!

Тебе я экземплярчик подписала…

Открыл я том, а в нём мои стихи,

А на обложке надпись крупно: Муза

И никого в соавторах, ведь в них

Вряд ли нуждается она, как член Союза!

Выходит, я пахал на Музу даром?

Теперь посмотрим, что ей скажет суд!

…И вдруг звонок: зайди за гонораром,

Если не сможешь, черти принесут…

Прости меня, что я не сделал много

Всего того, что очень бы хотел —

Что рифмами не вымостил дорогу

В сердце твоё… А взял и улетел

К музе своей, вряд ли тебе знакомой,

И на прощанье слова не сказал,

Тебя оставив в пустоте знакомых комнат,

Где я когда-то был, где я писал

Стихи ночами о любви не нашей,

Высокий слог другой, той, посвящал,

И вдруг мне без тебя там стало страшно,

Куда я безрассудно так умчал…

Лишь только там, в её чужой квартире,

Я понял смысл того, что значит быть,

Быть рядом с той в давно знакомом мире,

Её одну, как и стихи, любить…

А муза для меня, любовь, конечно,

Я в ней любил себя, а не её,

Хоть хороша она, но так беспечна,

Она легко других себе найдёт…

А я останусь без любви и музы,

И, слава Богу, выбор вновь за мной…

…Но если сам порвал любви той узы,

Так стоит ли спешить назад домой?

Мы знаем все, что нет плохой погоды,

Погода – это то, что здесь и есть…

А вдруг не то пришло к нам время года,

Мы в этом видим сразу чью-то месть…

Но кто нам мстит, за что, не понимаем

И потому с чем есть, с тем и живём,

И дождь и град покорно принимаем,

И непогоду снова переждём…

Уж нам ли к вечным привыкать обманам,

Ведь на обмане держится весь мир…

Вот снова скрылись горы за туманом,

Но, слава Богу, наши горы – не Памир…

…К утру туман сойдёт и снова лето

На остров наш вернётся, как всегда,

И самолёт совсем уж рядом где-то,

Я жду его так, как не ждал тогда…

Когда тебя увидел в нём впервые,

Тебя с небес послал, быть может, Бог,

Чтоб мы с тобой сердца соединили,

Никто другой так сделать бы не смог…

Но в этот раз наш бог аэродромный

На небесах, похоже, заскучал

И о твоём прилёте не напомнил

И о посадке что-то промолчал…

И где-то там остался за туманом

Твой самолёт, и ты в нём, может быть…

А, может быть, любовь была обманом?

Но почему тебя мне не забыть?

Ведь ты была, и ты ко мне летела,

Я ждал тебя… И это не обман,

Но, видимо, судьба так захотела