Сергей Виноградов - Наследие. Том седьмой. 2021

Но, может быть, хотя бы её душу,

Такой сегодня день. Должна прийти!

Должна колокола со мной послушать…

Родившись здесь, не верить в чудеса

В день этот – это просто невозможно,

В Храм не прийти, не посмотреть в её глаза,

Воочию увидев Матерь Божью…

Жаль только, что не каждому дано

Увидеть в них, что он увидеть может,

Ведь у кого в душе всегда темно,

Увы, молитва даже не поможет…

И Божья матерь нас не защитит,

Когда мы сами верить не готовы,

Нас за неверие Бог, может, и простит,

Ведь всё равно не верить будем снова…

Но даже те, кто в чудеса не верят,

Поверят в чудо. Не сейчас – потом:

Она ж вернулась с берегов Америки

В наш град святой, в её любимый дом!

…И мы её, как было здесь и прежде,

Смиренно на колени встав пред ней,

Попросим об одном: дать нам надежду

На милость её до исхода дней…

Сижу на берегу родной реки,

Я, не такой чуть, с детства её знаю,

Её сейчас вброд переходят мужики,

А было – даже не переплывали…

Я не застал, конечно, времена,

Когда купцы по ней на Волгу плыли,

И тех купцов не знаю имена,

Хотя и знаю – они точно были!

Сто с лишним лет кормила нас река

И рыбой и заморскими дарами,

Кормила б и сейчас наверняка,

Но что-то стало с ней, а, может, с нами?

И обмелела не она, а мы

Своей душой никчёмной обмелели,

Нашлись и гениальные умы —

Россию переделать захотели…

Дорогу проложили через нас,

Чтобы по ней ходили паровозы,

И стала ручейком река сейчас,

И не вода в ней, а о прошлом слёзы…

Разрушены шлюзы – теперь по ней

Не корабли плывут, всего лишь лодки…

Не выведут на водопой коней…

Бельё не постирают больше тётки…

…И с удочкой я больше не приду

На это берег, жизнью полустёртый,

Ведь всё равно того я не найду,

Что потеряли все мы – нашу гордость…

Забытые Храмы, забытые души…

Без Бога забытого стали ли лучше,

Стали ли хуже? Рассудят века…

В чём-то и хуже, наверняка…

А в чём-то и лучше, но только вот в чём?

Теперь всё считаем: что, где и почём,

И ценим людей не за чистые души,

А только за то – нужен он иль не нужен,

Что сможем и сколько с кого поиметь,

А душу, вообще можно и не иметь…

Безбожия больше, чем было вчера,

Без Бога в душе нынче и детвора,

И дяди, и тёти, лет этак под сорок,

Глядишь, так и Храмов не нужно нам скоро,

В разрушенных душах и Бог нам не нужен,

Так стало ли лучше? Так стало ли хуже?

Единого мнения в обществе нет —

У каждого свой есть на это ответ…

У каждого нынче есть свой идеал,

А Бог, уж простите, что в жизни нам дал?

Кто верил в него – тот остался вновь нищим,

А тот, кто без Бога, ворочает тыщами —

Кому с Богом хуже? Кому с Богом лучше?

…Не знает никто, что в итоге получим…

Кто силу имеет, тот нынче и прав,

Ему наплевать на наличие прав

У тех, кто слабее. Права – ерунда,

Когда сила есть – будет всё и всегда.

Но Бог в спор людей вряд ли будет влезать,

Хотя ему есть, что нам людям сказать…

Но скажет об этом он всем нам потом,

Кого-то пристроит к себе в райский дом,

Кого-то и в ад завернёт прямиком…

А тех, кто о нём ахинею несут —

Отправит на свой божий праведный Суд —

Тогда вот и спросит иных про права,

Кто прав? Кто неправ? Донесёт всё молва…

И самый всесильный -бессильный пред Богом —

Души в нём на ноль, хоть и силы в нём много…

Так, может, не стоит о силе кричать,

Пока Бог не стал перед вами качать

Права, те, которые есть у него?

…Так можно остаться совсем без всего…

Табун белогривых коней

По райским просторам несётся —

Их столько же, сколько и дней

В жизни моей наберётся…

Выходит, табун – моя жизнь

И кони – они мои тоже…

Табунщик кричит: придержи,

А сам он, похоже, не может?

– Ты кто? – я кричу на скаку…

– Я Бог – за тебя я в ответе,

Жаль, что я помочь не смогу,

Ведь ты же пока на том свете,

Где солнце и звёзды твои,

А здесь всё придумано мною,

Жить хочешь? Тогда не гони

И старость не делай вдовою…

А я же, пришпорил коня,

Так лихо пред Богом промчался,

Себе не оставив ни дня,

Уже на закате скончался…

– Такая вы вся, молодёжь,

Ты хоть и старик, но ребёнок,

Ах, как ты на батьку похож,

Такой же, как он был, с пелёнок…

Что делать с тобой не пойму,

Пока ты мне вовсе не нужен

В свою возвращайся тюрьму,

Уж точно успеешь на ужин…

…Пока он меня поучал,

Исчез мой табун белогривый…

И я про свой сон промолчал,

Ума хоть на это хватило…

Я брюки белые на старости купил,

Отгладил себе белую рубашку,

Щетину старую до лоска так отбрил,

Что не узнала даже кошка Машка…

Но тут жена испортила всё вновь,

– Куда собрался это ты, повеса?

Не думая сказал: крутить любовь!

Жена в ответ: мне даже интересно…

Не знаю, что ей интересно вдруг,

– И я пойду тогда! – кричит супруга…

– Но там у нас свой, наш мужицкий, круг!

– А в круге том одна на всех подруга?

Хотел я ей неласково сказать,

Мол, бес в ребро – какие наши годы!

Но промолчал. Иначе указать

Могла б на дверь в такую непогоду!

Ей повезло, и тут же дождь пошёл,

Я вместо друга – на диван к супруге…

И так нам вместе было хорошо,

Не хуже, чем в своём мужицком круге…

А белые штаны уж третий год

Висят в шкафу и даже не пылятся…

И друг теперь уж в гости не зовёт…

Есть только одно место прогуляться

В одежде белой, но я погожу —

Ведь ещё тапки надо прикупить…

…Ну, а пока и в чёрном похожу,

Да и жене нет повода вопить…

Сказал наместник Бога на земле,

Что Церковь наша – грешников собрание,

Отправленных на перевоспитание…

А где тогда святые в этой мгле?

Душа запуталась, ей, как и мне, не ясно,

Как отличить ей грешных от святых,

Когда в молитвах много слов пустых,

А сколько же тогда грехов под рясами?

Не перечесть! Но пусть их судит Бог,

Хотя, конечно, и они, чуть-чуть, начальство…

А рассуждать так – ересь и нахальство —

За что меня осудит, знаю, Бог —

Но только потому, что их не смог…

Любая власть – здесь нечего скрывать —

Не только для народа должна жить!

…Раскаюсь. В монастырь уйду – грешить,

А заодно иконы целовать…

Одна лишь буква и три точки – слог высокий!

Так пишет только истинный поэт,

Когда испишется, похоже, что до срока,