Юрий Каплунов - Шуга

Мороз. Не затевают драки,
Подрагивают без конца
Две неприкаянных собаки
У магазинного крыльца.

Морозы строгие в привычке.
В полях размётаны стога,
И к сену зимник – как в кавычки
Из лета взятая строка.

Просыпается народ:
Свет – сквозь тюли и гардины;
На будильниках единый
Установлен был завод.

Жмёт мороз, крепчают льды.
Начинаем день с разбегу,
По новёхонькому снегу
Напечатаны следы.

Предрассветный час – родной.
Воротник подняв от вьюги,
Узнаём себя друг в друге
По дороге к проходной.

Наизусть, издалека
Та дорога без запинки
Все проталинки-тропинки
Собирает, как река.

Время – делу быть. И вот –
Итээровский, рабочий,
Юный, дедовский и отчий,
На исходе зимней ночи
Просыпается завод.

На Урале жарче, чем на юге,
В августе и сентябре тем паче.
В январе – когда лютуют вьюги…
Приезжайте, убедитесь: жарче.

Встретим вас, южане, мы сердечно.
Привозите груши – не бесплатно.
Заходите прямо к нам в кузнечный,
К нам в литейный или к нам в прокатный.

С вами не сравнимся мы загаром,
О житье на юге посудачим,
Об уральском стаже, что недаром
Так и называется – горячим.

Да, рубахи горячи от пота!..
Тёплый юг прекрасен, я не спорю.
Поостыть от огненной работы
Заводчане улетают к морю.

Когда прибой коснётся слуха,
Проснусь и к морю побегу,
Увижу: белая старуха
Опять сидит на берегу.

Быть может, у неё бессонница,
С утра пустынен пляж зато.
От припекающего солнца
Прикрылась выцветшим зонтом.

Всё смотрит на море, немая,
Ему от старости сродни.
Их языка не понимая,
Я слышу: говорят они…

Всё смотрит на море, поглубже
Колени кутает в песок.
В оранжевой авоське груши
Ей принесёт внучонок в срок.

Когда ж весёлыми телами
Нагрузнет певчая волна,
Обременённая летами,
Уйдёт тихонечко она.

Взлетел рассвет весне навстречу –
И замер, вслушался, продрог;
Шофёрам вновь сутулит плечи
Морока мартовских дорог.

Темнея, в дымке невесомой –
России гордость и краса –
Уже наполнились истомой
До края
Синие леса.

Вдоль жарких плеч раскинув шубы,
Во льду напрягшейся реки
Буравят лунки рыбаки,
Аж от восторга скалят зубы!

Вон мальчик, юноша, мужчина –
Как будто бес в него проник –
Бредёт без лыж и без причины
Опавшим полем напрямик!

Вон сколько их – полуприметных, –
Бери на память в узелок, –
Весны каменьев самоцветных
В оправе мартовских дорог!..

Вьюги зиму пропели,
Стали зори видней,
Жду апреля, апреля,
Жду берёзовых дней.

С рюкзачком за плечами
У людей на виду
Я тебя повстречаю,
В закипающий лес уведу.

Будет солнышко литься
На поляны, где нам прошагать,
Прошлогодние листья
Под ногами у нас зажигать.

А потом соберётся
Темнота, загустев на ветру,
И нагие берёзы
Сойдутся к ночному костру.

И в лесном хороводе
Закружась, мы сначала поймём:
Всё на свете проходит,
Только мы остаёмся – вдвоём

Над бездонностью вёсен,
Про слова позабыв впопыхах,
С ощущением вёсел
В захмелевших руках!

На рассвете белёсом,
Когда шает ещё костерок,
Поднесут нам берёзы
Студёный берёзовый сок…

Есть музыка – что ветер ранний,
И ею вновь душа полна!
И надевают ветераны
Сияющие ордена…

Возвысив головы степенно,
На крыльях маршевых минут
Они по бархатным ступеням
Теперь в президиум идут.

Излишни слава и слова.
Идут, глазами улыбаясь
Тому далёкому, как завязь,
Что вспоминается едва…

Меня до слёз волнуют марши,
Их рокот медный, громовой:
Как будто добрый кто-то машет
Благословляющей рукой!

Вот так: всю жизнь отдать заводу
И не искать судьбы иной,
За эту жизнь – в огонь и в воду,
И – было дело – в смертный бой.

Всю жизнь в погоду, в непогоду
Спешить к заветной проходной,
И так же смолоду, как сроду,
Прожить на улице одной.

Всё это и не подвиг вроде.
В единой должности навек –
Заслуженный в своём заводе,
Заслуженный в своём народе,
Идёт с работы человек.

Уральский город – из деревни,
С крестьянской речью пополам.
И зов земли, ещё не древний,
Порой тревожит сердце нам.

Мой град кирпичный и сосновый,
Где мастерком, где топором
Его фабричные основы
Заложены ещё Петром.

Живём, квартплатой расплатились,
Жизнь рассудила всё сама:
Деревни ближние сплотились
В многоквартирные дома.

Подчас мерещится мне, что ли:
У шумных улиц на пути
Душа деревни просит воли,
Не площадь – поле перейти,

Подставить ягодам лукошко…
Воображение пленят
И над завалинкой окошко,
В окошке – кошка, и гармошка
С вечерней песней у плетня.

Мы варим сталь, не землю пашем,
О том и новая молва.
Душа деревни в крае нашем
Преобразилась – и жива.

И в день воскресный перед снами
В том общежитии большом
Поют «Рябинушку» под нами
И пляшут выше этажом.

Сынишка наш в смятении великом
Весь день в коляске не давался сну,
И радостным, каким-то птичьим криком
Вдруг оглушал прохожих и весну!

Смеялись и по улицам кружили.
Текли твои ладони по лицу.
Мы ни о чём на свете не тужили,
Всё возвращались к своему крыльцу.