Алексей Степанов - Ярый Жан

Конечно, мама – поэтесса,
Отец – талантливый повеса —
Вполне могли родить дитя,
По крови ставшее поэтом.
Пишу из ничего, шутя
Стихи неплохо, и при этом
Науке леность предпочтя.
Занятья по литературе
Программы школьной – пропускал.
Небрежно что-нибудь листал
В угоду собственной культуре.

Довольно странный симбиоз.
Неужто гений? Но вопрос,
Что означает слово – гений?
Им был Гомер и Ликофрон.
Эсхил, Софокл без сомнений.
Катулл, Гораций и Назон.
Вергилий, Данте, Марк Аврелий.
Лорд Байрон? – Как же! Пушкин? – Паче.
Шекспир? – Куда же без него!
Не видно в списке одного.
Ах, ах! Какая незадача!

Пока еще не знает свет,
Что я талантливый поэт.
А гений? Это крайне сложно.
Природа, дав большой талант,
Так редко делает возможным
Чтоб из алмаза, бриллиант
Выращивали непреложно.
Задача каждого отца —
Поняв призвание ребенка,
Не задушить его в пеленках.
И это почерк мудреца.

Фундаментом образованья
Крепит таланта начинанье,
Кто должен гениальным стать.
И гений – это не с рождения.
Он – как обязанность – искать,
Растя в душе свои творенья.
Рождая, ими же страдать.
Таков есть гений, кто же ты?
Уж коли твой гранит науки
Лежит целехоньким от скуки,
А главы пошлы и пусты.

Но полон слог похабных звуков.
«Чикса», «вискарь», «клубиться», «сука».
Стихам похабные слова
Дурного прибавляют блеска.
Уж вот поэзию едва
Мы отличаем от бурлеска.
И все ж упрямая молва
Несется шумною толпою:
«Одиннадцать несмелых строк
Расположились в новый слог!»
Они, читатель, пред тобою!

Рожденных путчем поколений
Достоин современный гений.
И если раньше раскрывали
Поэты высшие из тем,
Сегодня встретите едва ли
Искавших красоту дилемм
И чьи творения читали.
Рифмуем тупо пустоту,
Не вызывая размышлений,
Корзину легких сочинений —
Стихи. ру [28] В отличие от названия популярного сайта, подлинная стихира в Православном богослужении – гимнографический текст строфической формы, приуроченный к псалму. В стихирах проводится тема дня или воспоминаемого события. – Прим. автора. пишем, жаль, не ту…

И я решил не воспевать
Банальных тем, а написать
Эпохе равное творенье.
И пусть заблудшая овца,
Купив – в дань моде – сочиненье,
Вернется к пастбищам творца
И выполнит предназначенье.
Кто смел назвать себя поэтом,
Обязан свой оставить след.
А гений вырастет иль нет —
По счастью, вам судить об этом.

Грядущий день коту под хвост.
Хотя вчерашний третий тост
Был за любовь, он не проснулся
В объятьях пышногрудых дев.
Глаза открыл и ужаснулся —
Вокзал; заметно побледнев,
С трудом привстал и разогнулся.
Горели уши, стыд и страх.
Атаковал его похмельный
Синдром вины, и гнев смертельный
Пульсировал в его висках.

Испуг, перебивалось сердце
Созвучьем незнакомых терций.
Звенела болью голова.
Вокруг томящиеся люди,
Прислушиваясь, ждут слова,
Что прибыл поезд иль прибудет.
А Жан еще хмельной – «в дрова»,
С ума сходил от объявлений.
Раскатистый высокий звук
Лишь добавлял похмельных мук,
И неприятных ощущений.

Он был готов убить любого,
Кто подойдет и скажет слово.
Сидел, боялся даже встать.
Глаза слезились от обиды.
Ему нужна была кровать,
А не вокзальные флюиды.
«На воздух, нечем мне дышать!»
Шатаясь, он помчал наружу.
И вырвавшись из шумных зал,
Измятой грудью задышал.
Стошнило в масляную лужу…

Давайте обратимся к Жану
Нет, поучать его не стану.
Мы будем просто наблюдать.
Рассмотрим жизнь его иначе.
Как рано начал выпивать?
Уже в пять лет, когда на даче
Он взялся тосты поднимать
С детьми шипучим лимонадом.
Отец сказал, мол, рано пить
И о бокал бокалом бить.
И вот оно – начало ада.

Не за горами та пора,
Как повзрослеет детвора.
Ему как взрослому нальют.
Посадят не за детский стол,
Красивый тост произнесут.
Наутро принесут рассол.
Пока же дети наблюдают,
Как смачно всё, махнув сто грамм,
Сидят отцы, хрустя капустой.
Ах, как, наверно, это вкусно!
И скоро будет можно нам.