Array Антология - Мир в ладони

Куда же меня завезла эта карга?

Гостей у каретной поджидали две монашки. Расшаркавшись с бабкой и с выводком ее кумушек, они, не замолкая ни на секунду, сопроводили нас в гостевой дом, еле различимый среди этого беленого Средневековья.

После умываний, переодеваний в богослужебные наряды бабка моя со свитой отправилась на вечернюю службу под присмотром все тех же трещоток, а мне – слава всем богам и недавнему припадку! – разрешили отдохнуть в тишине келейных усыпальниц. Тишина и покой… Да я от одной мысли содрогался, что придется провести здесь не один день, а три! Да что там день, я не понимал, как продержусь здесь до вечера! Как такое возможно вообще?!

Еще и камни вытягивали из меня силу – я был так измотан и слаб, хотя предостаточно отдохнул в дороге. И все никак не мог найти название этому чувству, лежал и перебирал самые невозможные варианты: трусость, слабость, неспособность, бессилие. Ничего не подходило. Хорошо, хоть кровать оказалось мягкой, только непривычно узкой. Вытянувшись на ней деревянным солдатиком, я все перебирал и перебирал порок за пороком, но ни ответ, ни сон так и не шли. А пришел странный морок. Такой странный, дружище, будто лежишь и бредишь в лихорадке, но в лихорадке не осознаешь ничего – беспамятен, – а тут наоборот: я все понимал и слышал. Слышал такое… Оно было сложным, очень сложным, мой друг. Ну сам посуди: я отчетливо разбирал все звуки вечерней службы. Обряд проходил далеко от моего пристанища, а я будто стоял в самом его эпицентре. Слышал разговоры, читаемые правила, а еще – распознавал всякие безмолвные прошения, ну знаешь, молитвы там, страдания. Они перемешивались у меня в голове и спутывали мои собственные замыслы. Мне тогда подумалось, что так, наверное, и бывает в монастырях. И еще кое-что подумалось.

В отзвуках заунывной службы я подумал: неужели и у Бога так – смешиваются воедино причитания, просьбы, жалобы? Сам посуди, если я есть избранный и слышу их нытье, а в Книге говорится, что Христос тоже избран, значит, и у него все так же, как у меня. Может быть, поэтому Господь раздражается и выбирает кого пожалостливее, как моя матушка, чтобы поиграть? Да вся людская история об этом писана. Вспомни особо трагичные случаи, дружище, – они же бесчеловечные! В них во всех – Промысел Божий. А нам еще говорят о какой-то свободной воле, о том, что это мы во всем виноваты и никого, кроме нас, нельзя винить в собственных грехах и ошибках. Но это Бог о нас так промыслил! Понимаешь? Господь моими руками вмешивался в жизни других людей, будь они трижды нищими или четырежды королями. Это он выбирал для своих игр обычных человечков. Потому что избранность, мой друг, – она не в богатстве и власти, она в другом. Я не знал тогда, в чем именно, но в другом. Избранных, таких как я, Бог не трогал, обходил стороной. С нами он не играл в игры, понимаешь? Боялся проиграть. Это означало такое неравенство всех перед всеми, мой друг, что оно вполне заменяло любое равенство.

Равенство. Словечко-то какое! Я его, кажется, подсмотрел у французов и сразу пришел в недоумение. Как можно так ошибочно, так превратно понимать это воистину рабское слово?

Свобода! Равенство! Братство!

Знаешь, дружище, ни свобода, ни братство не могут существовать в равенстве. Чтобы уравнять кого-то с кем-то, нужно лишить свободы хотя бы одного из них, свободы быть собой. Выравнивание вообще не рождает братства, а только скрытую ненависть, лицемерие и жестокость. Равенство, как благо, сродни безумию. Нет одинаковых лиц, даже у близнецов; нет одинаковых мыслей, даже у единомышленников. Никогда человек не мыслит себя равным другому. По своей воле – никогда!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

ˈhɛdʒ(h)ɒɡ (англ.) – ежик.

Прокл Диадох – античный философ-неоплатоник, руководитель первой Платоновской Академии, активный борец с христианством. Повсюду расставлял языческие алтари.

Настоящее названия книги «Гулливер в стране великанов» звучит как «Гулливер в Бробдингнеге».