Сергей Виноградов - Наследие. Том третий (2017—2018)

Ну а дальше вам известно:

Волки. Ночь. Мороз. Зима.

Есть у Времени начало

Нет у Времени конца…

Знать про это – разве мало?

Только нам подай Творца!

И всю жизнь мы ищем Бога

И уходим не туда…

Нас таких – заблудших – много

Было, будет. Но всегда

Будем мы к Нему стремиться,

Чтобы лик его узреть,

Чтоб на суд его явиться,

Но сначала – умереть…

Жаль, загробную ту радость

Здесь живым нам не познать…

Впрочем, может, и не надо —

Всё равно нам не понять

Ни божественную волю,

Ни великий план Творца

Ни себя в нём и, тем более,

Что у жизни нет конца…

Лучше будем жить. Беспечно!

В общем, как нам суждено.

Если есть и Бог и Вечность —

С Богом будем всё равно…

Опять стою у Иордани,

В купель спускаюсь не спеша,

Чтоб смыть греховные желания,

Чтоб снова чистая душа

Была моя, как в день крещения,

В тот первый мой далёкий год,

Но к Богу попросить прощения

Придти мне что-то не даёт…

Его же так душа хотела!

Но я себя не превозмог

И замороженное тело

Святой водой омыть не смог…

Грехи мои – мои оковы

И с ними мне, похоже, жить,

И позабыв о Боге, снова

Который год уже грешить,

Чтоб в январе у иордани

Опять зачем-то постоять,

Но только легче вряд ли станет,

А вдруг решусь? Хотя как знать…

И волки тоже жить хотят, как мы,

У них о жизни есть свои понятия,

А мы на них охоту средь зимы

Внести решили в план мероприятий…

На свежем воздухе немного пострелять,

И выпить за успех потом, как следует…

И нас никто не будет обвинять,

Никто убийства эти не расследует…

И вот уже разбросаны флажки,

И вот уже собаки рвутся в драку…

Один из круга всё же убежит,

Свой след пометив ярко красным знаком…

И где-то там один в лесной глуши

Залижет раны, чтобы выйти снова

И волчье своё дело завершить,

Не зная в жизни ничего иного…

В конце концов, он волчью смерть найдёт

Не в логове своём больным и старым,

Он нас найдёт. Под выстрелы пойдёт,

Ведь стаи той он был вожак недаром…

Его порыв навряд ли мы поймём —

Для нас он волк. Но разве он нам враг?

Для нас и для него Земля – свой дом.

Мы что-то, значит, сделали не так…

Опять январь и день святой Татьяны…

И будет у студентов вновь гульба!

Вот только жаль, что этим утром ранним

Их в храмах нет. Знать, снова не судьба…

Остались от традиций добрых, старых

Лишь медовуха, да хмельной разгул,

Да, может быть, потом всем – божья кара.

Всем, кто не раз так Бога обманул…

Я тоже в этом списке был когда-то,

И до сих пор в нём числюсь, может быть,

Но перед Богом мы не виноваты —

Ведь даже Бога можно позабыть,

Когда вокруг полно друзей и девок,

Когда студентам пить разрешено,

Когда напьёмся – разойдёмся смело,

Лишь потому, что кончится вино…

И утром не до храма – нам бы выжить!

Но нет рассола. В кране лишь вода…

И вновь январь. Татьянин день всё ближе

И сессия всё ближе. Как всегда…

Вдоль дороги белые берёзы

Спрятались под снежную вуаль…

Может этот снег не снег, а слёзы,

А в слезах замёрзшая печаль

О весенних днях давно минувших,

Тех, что снятся им наверняка…

Но зима пройдёт. Весна вернувшись,

Их подмолодит опять слегка…

…Всё вокруг опять зазеленеет

И берёзы молодой листвой

Снова зашумят так, как умеют…

Значит мир вокруг пока живой!

Когда не будет их, всех тех, кто жил,

Кто выжил в том блокадном Ленинграде,

Кто подвиг свой голодный в нём вершил

Не смерти ради – нашей жизни ради…

Лишь память наша будет, как огонь,

Горящий среди плит надгробных, вечной —

О них. О тех, чья вечной будет бронь,

Им всем в раю бессмертье обеспечив…

И нашу вечную любовь, и нашу скорбь

Всех, тех, кто жив, сегодня и в грядущем.

И наша память вечна, как и боль

В сердцах бесчисленного множества идущих

Сюда из года в год в январский день…

Без них и мы бы не познали радость,

Что значит жить. Летает смерти тень

Из века в век здесь. Даже ей не надо

Подобных жертв. Но память нам нужна —

И помнить будем мы про жертвы вечность.

Безвременная смерть – не их вина…

Но смерти не убить в нас человечность!

У зимы плохое настроение

И характер стал совсем иной.

К нам она приходит на мгновение,

Постаревшей и совсем больной…

Где ж теперь деньки твои морозные?

Где же белоснежный твой наряд?

На вопросы наши – только слёзы,

И причём не первый день подряд…

А была красавицею писаной,

Долгожданной гостьей в каждый дом!

Это мы стареем слишком быстро,

Жизнь не оставляя на потом.

Шансов нет у нас опять вернуться,

Круг свой мы проходим только раз…

Как бы нам хотелось вдруг проснуться

И увидеть вновь тебя у нас!

И себя детьми вдруг вспомнить снова,

Во дворе с тобой сыграть в снежки…

Только ты, похоже, не готова,

Да и мы всего лишь старики.

Жаль, конечно. Старость вряд ли в радость

И тебе. На нас ты не смотри —

Мы своё отжили всё, что надо.

Ты же слёзы с туч своих сотри…

Будь сама собой – зимой будь русской —

Не к лицу совсем тебе дожди.

Без тебя пусть будет нам лишь грустно,

У тебя все зимы – впереди…

Январь прошёл. И вот уже февраль

За окнами моими заметелил…

Немного похудел и календарь.

Скорей бы лето! А тепло постели

Мне навевает летние мечты

И вылезать на холод неохота…

Но от дневной не деться суеты

Пора вставать и в холод – на работу

Опять шагать сквозь белую пургу,

Опять искать тропинку в поле белом…

Но неужели просто не могу

Остаться дома, как душа хотела?

И переждать ненастье и февраль

И тёплым чаем молча наслаждаться….

Но ухожу в заснеженную даль,

Чтоб там однажды навсегда остаться…

Остаться там, где лето целый год,

Зелёная трава и неба синь,

В душе покой, а не такой разброд…

Там за пургой нас вечность ждёт. Аминь…

Опять бессонница достала

Опять не спится ночью мне.

Вновь вспоминаю жизнь устало,

Жаль наяву, а не во сне…

Реальность прошлого жестока,

Но этим прошлым я живу.

Луна не спит со мной и в окна

Мне светит тоже наяву…

А в снах, которые забыты,

Всё лучше и чуть-чуть не так —

В них нет ни мёртвых, ни убитых,

Но не вернуться мне никак

В те сны, в которых я, как дома…

А в этой жизни – как во сне —

В кошмарном сне. И всё, что помню,