Сергей Виноградов - Наследие. Том второй (2016—2017)

И я опять его не узнавал.

Дома, дома до неба с этажами

И с тучами на крышах. Так и есть!

И бабушка с коляской с малышами

На переходе отдаёт мне честь…

А, может быть, ругается, как может,

Что всякие тут ездят день и ночь,

Увидев мою областную рожу…

И я бы поругаться был не прочь!

С уставшими бессонными глазами

Ведь три часа дороги – не пустяк!

Я лучше бы поспал, но надо даме

Поехать было. И поехали. Под знак…

Потом в ГАИ с сержантом препирались —

Лишиться прав или призреть закон?

В конце-концов, права при мне остались,

Но тут прервал мой сон чужой клаксон…

Ты себя не вини

Ты меня не вини

За такую судьбу

За проклятые дни…

Всё однажды пройдёт

Кто – до дома дойдёт

Ну, а нас не суди,

Тех, кто в них пропадёт…

Ведь и мы и они

Из одной все родни

Из одной все страны,

Но проклятые дни

Нас хотят поиметь

И сегодня и впредь,

Если что и дают:

Вместе всем умереть…

Вместе рядом лежать

Под звездой, под крестом,

В неизвестности ждать,

Что нас вспомнят потом…

….А потом никого —

Ни меня, ни его —

Лишь проклятые дни

До скончанья веков…

Спасибо маме с папой

За то, что я родился.

Спасибо маме с папой

За то, что пригодился

Я городу родному,

Таким, какой я есть.

За то, что город этот

И мама с папой здесь…

За то, что я останусь

С ним тоже навсегда.

Спасибо маме с папой

За лучшие года…

…Что было и что будет

Всё здесь – в судьбе моей.

Надеюсь, не забудет

В потоке лет и дней

Меня – его поэта

И город мой потом…

Ведь он не просто город —

Единственный мой дом…

Все поэты немного пророки

И есть в них что-то от сатаны —

Им не чужды людские пороки,

Как и тяжкое бремя вины…

Потому они часто страдают

За других, тех, поверивших им,

Если в строчках своих угадают,

Когда новый разрушится Рим…

Если снова предскажут эпохе

Её скорый финал, сквозь туман…

Если скажут, что боги – не боги,

А их каждое слово – обман…

…Власть сама состоит из пороков,

Но у власти есть право решать:

Оставлять ли живыми пророков

Или, может, позволить сбежать…

Да – живые поэты опасны,

Но страшнее – те на небесах.

Они станут для всех несогласных

Вмиг святыми у нас на глазах…

…Нет, поэты совсем не пророки —

Они просто болеют душой

За страну. Ту, в которой уроки

Прошлых бед забывают порой.

Какое ты теперь имеешь право

Судить о том, что было, но прошло?

Делить людей на правых и неправых,

На тех, кто совершал добро и зло?

Их нет давно – ни красных и ни белых.

Зачем тебе их судьбы ворошить?

До прошлого тебе какое дело?

Оно ведь не мешает тебе жить?

Мне совесть задаёт вопросы эти,

А память моя словно трибунал…

Мне, правда, хорошо на этом свете,

Пока я полной правды не узнал.

А если вдруг узнаю, что с ней будет,

С бессовестною совестью моей?

И что тогда о ней мне скажут люди,

На склоне моих столь хороших дней?

А может, впрямь, я не имею права?

Но совесть почему-то вдруг молчит.

Вдруг и она от прошлого устала?

…Она же на меня донос строчит…

Не видел я давно, чтобы так дружно

Народ наш на субботник выходил

И приглашать совсем уже не нужно…

Даёшь в стране субботник для водил!

Валит народ с лопатами и матом.

К последнему давно не привыкать…

И роет, роет, роет снег лопатой —

Своё авто не может откопать.

А снега навалило за ночь горы.

Легко и перепутать, чья гора?

Пока без драк, пока дошло до споров.

А кто забыл, куда ещё вчера

Поставил «мерседес» свой – просто курит,

А, может, ждёт, когда растает снег?

Ну, что ж, пусть ждёт. А я на этой улице

Самый, видать, свободный человек.

Хожу и наслаждаюсь красотою…

Ни руки не болят, ни голова!

Моё авто – в ремонте на постое…

И до весны в ГАИ мои права…

Я к изменчивости мира

Отношусь вполне лояльно,

Но в подобной карусели

Как-то мне не по себе…

Я привык к стабильной жизни

Где-нибудь в деревне дальней,

К самому себе привык я

И привык к своей судьбе.

Вы меняйтесь с вашим миром,

Может, что-нибудь найдёте,

Вы меняйтесь, изменяйтесь,

Изменяйте – без меня!

А когда всё надоест вам,

Может быть, ко мне зайдёте?

Сядем вместе у камина

И тепло его огня

Вам тепло напомнит дома.

Но давно всё изменилось,

А точнее, изменили

Вы себя в себе давно…

Вы, без прошлого оставшись,

Слишком поздно спохватились.

Потому что мир изменчив.

Неизменно лишь одно —

Это Бог – создатель мира.

Так зачем его менять?

Чтоб изменчивостью мира

Слабость Веры объяснять?.

Жил да был на свете Чудик

В детстве весело чудил,

А вокруг смеялись люди:

Что он в этом находил?

Не заметно Чудик вырос —

Стал не чудик, а чудак.

В брюках, купленных на вырост,

Ну, ни дать, ни взять – простак…

Но не знали эти люди

Ничего про чудеса.

Он для них остался чудик —

Ненормальный – за глаза…

Ну, а он, с людьми не споря,

В мастерской своей чудил

И врагам на страх и горе

Нечто вдруг соорудил…

И однажды нечто это

Вдруг рвануло на весь мир

И стал чудик для планеты

Вмиг не чудик, а кумир…

Кто он – как-то раз спросили

У меня. А я им так:

Много чудиков в России —

Каждый первый в ней Чудак!

Ведь на них стоит Держава,

А за ней все мы – стеной…

Так, что лучше, Вам, пожалуй,

Обходить нас стороной!

По телевизору всерьёз

Нам всё расскажут про мороз

И повторят потом раз пять:

Мороз! Всего-то двадцать пять…

Какой мороз, побойтесь Бога,

Всего лишь холода немного —

Но для страны уже беда!

Жаль, вы не знали никогда,

Что значит истинный мороз —

За пятьдесят. И не вопрос —

Как раз под самый Новый год

Во всю гулял всю ночь народ

И только утром он узнал

Мороза этого финал:

Замёрз газ в трубах. Это да!

А остальное ерунда…

А что сегодня? Минус пять?

А нам: Мороз! Кричат опять…

Помнишь, в парке мы с тобой целовались,

А берёзки в парке том любовались,

И завидовали нам дружно парком

И мечтали о любви столь же жаркой…

Дело было в январе в дни морозные —

Целовались мы с тобой под берёзами…

Нам пока что ждать весны не серьёзно,

Да и мы с тобой лишь сны – тех берёзок…

Январь в парадные одежды

Природу приодеть решил

И всем наряды белоснежные