Сергей Виноградов - Наследие. Том второй (2016—2017)

К утру с метелью вместе сшил…

Берёзки стали – королевы

И клёны стали – короли,

Кусты – пажи их, тоже в белом,

И все придворные Земли…

Зима весь мир преобразила

Сегодня правит бал – она.

На белый танец пригласила

Даже меня она сама…

И отказать я ей не смею

И сквозь метель я к ней лечу,

Хоть танцевать я не умею,

Но быть любовником хочу!

…Она – моя императрица —

По крайней мере, дней на сто…

Зиме бы надо летом сниться!

Какой красивый сон зато…

У нас у каждого похожие дороги,

Но жизни колея всегда своя…

Дороги наши топчут ноги многих

И втаптывают в грязь нас почём зря…

И в нашей колее порой мы вязнем

И рвём порой сцепление с душой,

Но мы, как танки, не боимся грязи,

Тем более своей, а не чужой…

Лишь нашей колее мы доверяем,

По ней мы едем так же как живём —

То лезем в гору, то с горы ныряем,

Ну, а когда не едем – водку пьём…

Себя лишь под колёса не бросаем…

А протрезвев, опять спешим вперёд.

Мы здесь одни. И мы одни решаем,

Куда нас колея та заведёт.

А впрочем, беспокоиться не надо,

О том, что потеряем колею —

В конце её – икона и лампада

И Аллилуйю ангелы поют…

Всем, кто доедет – почести и слава

И вечный рай в конце той колеи,

Если налево ехать. А направо?

Там будет вместо рая край земли…

Поехали! Уж слишком интересно,

Что там за краем – вечность или смерть?

Но только жизнь не тронулась и с места:

Бессмертие сначала заиметь

Вам надо бы – сказала жизнь смиренно —

А я всего лишь жизнь. Мой кончен путь…

– Но колею туда мы непременно

Ещё с тобой проложим как нибудь —

Моя душа сказала на прощание.

Выходит, что и ей уже пора…

Я вновь один. Коней небесных ржание…

Шум крыльев херувимов. Скрип пера…

Почти зима. Год сорок первый.

Мороз. Совсем как в январе.

И караван уже не первый

Уходит в ночь к Большой земле…

А в небе «мессеры» летают

И те, кто в них сейчас сидят,

Всё видят и, конечно, знают

Кого в полуторках бомбят…

Сквозь трещины по льду и сердцу,

Врагам, и смерти вопреки,

Мы будем жить! Вы только верьте,

Сжимайте крепче кулачки!

Сквозь страх, сквозь слёзы и морозы

Придёт в Кобону караван!

…Всё это из блокадной прозы

Давно уже известно вам…

…Но в этот день победы славной

На берег Ладожский придут

Все те, кто был той ночью давней

Средь бомб в полуторках на льду.

И внуков приведут с собою,

Чтоб знали – всё им показать,

И с той же детскою любовью

Спасибо, павшим здесь, сказать…

Горы снега на дворе.

Гималаи!

– Столько снега в январе

Нам едва ли

И за год перелопатить…

Может, хватит

Нам на этот снег проклятый

Жизни тратить!..

Не даёт никто прогноз

Нам по снегу…

Только лыжникам одним

В радость бегать.

А у нас, у всех авто,

А не лыжи!

В пробках мы

Торчим зато —

Злобой брызжем…

И звоним начальству вновь

По «мобиле»:

Мол, чужие КАД с утра

Всю забили!

Есть в родстве у меня

И хохлы и евреи

Близкие и по крови

И по чувству вины…

Если всех сосчитать —

Полстраны их имею

Только нет никого

Ближе – кроме жены…

Разбросало нас время

И проклятые войны

По стране необъятной

И всем нам не чужой…

Так и жили в России

Тихо, мирно, достойно

Ни кому не мешая,

Как в квартире большой…

Никому не писали,

Никого не искали

Имена и фамилии

Позабыли давно…

Уходили на небо,

А они и не знали,

Значит, встретиться нам,

Было им не дано…

Распадается мир наш

На частицы и атомы

И когда-то замкнётся

Вечный круг бытия…

Так давайте не будем

Мы считать виноватыми

Ни себя, ни других —

Все мы с вами – семья…

Перегаром бензиновым отрыгают дороги.

Сразу видно, что был у страны выходной…

Ну, а вы, что хотели? Мы ведь люди – не боги,

Мы садимся за руль, выпив не по одной!

Понедельник всегда день тяжёлый для Бога —

Успевают едва на Земле отпевать

Тех, кто выбрал вчера прямо к Богу дорогу,

Или просто решил у него побывать…

Ну, а мы по обочине что-то тихо плетёмся,

Не угнаться, похоже, нам за жизнью с тобой…

Только ты мне в ответ: мы же к Богу не рвёмся,

И не пьём, как они за удачу, с судьбой…

Январь вдруг вспомнил о весне

И ночью чудо совершил-

Висят сосульки на окне…

Видать, погреться сам решил!

И первой оттепели рад

Народ, уставший от зимы…

На улицах сплошной парад

И вместе с ним, конечно, мы

По первым лужицам идём

И даже дождь не раздражает,

Но это только этим днём,

А завтра, праздник завершая

Уйдёт январь. Февраль придёт

И возвратится всё обратно —

На крышах снег. На лужах лёд

И даже думать страшновато

О том, что ждут нас впереди

Ещё февральские метели

Или февральские дожди

Четыре с хвостиком недели…

В понедельник нагрянул февраль

С неразлучной подругой метелью

И чуть-чуть похудел календарь,

Как и год, на четыре недели…

На четыре недели и мы

Постарели, подруга, с тобою…

Ты сказала: на месяц зимы!

Я с тобой согласился: тем более!

Быстро в старости годы идут,

Ну, а дней мы и не замечаем.

Был январь где-то рядышком тут,

А сегодня февраль уж встречаем…

Но пока у нас повода нет

Для февральской тоски и печали.

Лучше я прочитаю сонет,

Как с тобой мы зимой повстречались.

Год обезьяны подложил свинью,

А вроде начинался так прилично…

Ругается народ: ну, мать твою!

Толпясь с утра в метро своём столичном.

Опять повсюду вводят карантин

Такая невесёлая картина!

Год високосный! Что же мы хотим —

Судачат старики у магазина…

Зима. И грипп пришёл очередной.

Вот невидаль, да каждый год такое,

Когда зимой, бывало и весной,

Такое время подлое, сырое…

Все разговоры только лишь о нём —

О гриппе свинском. Надоело даже.

Мы с Фомичём напьёмся белым днём

И той свинье себя ещё покажем.

И всем докажем: истина в вине!

Но почему спешат все к фармацевту,

Как этот гражданин: настойки мне!

– А алкашам сегодня по рецепту!

Такие вот унылые дела:

Все лечатся от гриппа, как умеют…

Всё потому, скажу вам не со зла —

Врачи для нас давно не Панацея…

Где теперь ты братик, брат?

Почему всё так случилось?

И кто в этом виноват

Был, когда мы были живы?

Нет, конечно, я живой!

Как живу? Так, понемногу…

Ну, а ты, надеюсь, свой