Аскольд Де Герсо - Поэтические зарисовки

Чего мы не способны видеть в настоящем,

Всецело суетой поглощены мирской.

«Беда придёт, прольётся много крови,

Лишь малое число войну переживёт.

Но не поймут они той благодати, снова,

Старуха в чёрном урожай пожнёт.»

Он что-то говорил ещё, но слишком тихо,

Слова не долетали до моих ушей.

Единственное понял: «не будите лихо»,

И с тем пропал. Тревогу, заронив в душе.

* * * * *

Он утопал в снегу, но пробирался

И разделяло нас лишь метров сто.

Я взял ружьё, уже почти собрался,

Но тут заметил на снегу листок.

Пожухлый, почерневший лист осины,

Мне намекнул: всему свой срок.

Ты человек, но чем ты лучше псины?

И это был наглядный мне урок.

Ничем не лучше, а возможно хуже,

Земля с трудом выдерживает нас.

Оружием и злобой мир загружен,

Истратим всё, останется в запас.

А волк всё продвигался вдаль по снегу,

Не стану врать. Завидовал ему.

Он, как и Солнце, что плывёт по небу,

Лишён иллюзий, у реальности в плену.

* * * * *

Кто сказал, что взгляд волков жестокий,

Что волки кровожадны от природы?

Не ведал он, что для материи высокой

Он сам едва ли образец породы.

Жестокость волка, как его и кротость

Суть порожденье окружающей среды.

А что же знаешь ты про осторожность,

Когда готово сердце вырваться из груди?

Тебе не доводилось, как не волчьими глазами

Матёрый хищник может посмотреть.

Как не дано тебе, не выразить словам,

Ты ж человек – Величие Творца.

* * * * *

В волчицу выстрелил охотник, не подумав,

И мёртвая она упала в павшую листву.

И злобно зарычал громадный волкодав

К кустам метнулся, к скулящему комку.

И пусть был несмышлёнышем волчонок,

Но дорого решил продать себя.

Он вздыбил на загривке шерсть, чертёнок

И смерти прямо посмотрел в глаза.

Но только двое их: собака с человеком,

Здоровых крепких по сравненью с ним.

И всё ж не зря он прозывается волчонком

И самым умным хищником лесным.

Но удалось охотнику взять в руки

Волчонка, забыв, что волк умеет мстить.

Ты может быть и выстрелил от скуки,

Но как ты с этим дальше будешь жить.

* * * * *

Снова снежные хлопья кружатся

В белой дымке скрывается даль.

Белым кружевом тихо ложатся,

Вновь зима. Снова в сердце печаль.

Надвигается вечер, алеет закат

И неспешно плывут облака.

Возвратить бы денёчек назад,

Да хоть час, чтобы длился века.

Невозможно, я знаю. И с вихрем

Снежных хлопьев хочу улететь.

Раствориться в тумане и тихо

Затеряться, исчезнуть навек.

* * * * *

Он в гору поднимался тяжело,

Едва переставляя ноги.

Венцом терновым обрамлено чело,

Неуж ученья таковы итоги?

Тяжёлый крест давил ему на плечи

Начало жизни, он же и конец.

Как слушали когда-то его речи

Чернец босой ли, разодетый на коне…

Но всё прошло и впереди Голгофа.

И жар чужими дланями загрёб Пилат.

Две тысячи лет, но вернись он снова

И, как прежде, был бы распят.

* * * * *

Батюшка, а вам знакомо слово «совесть»?

Мальчонка, подойдя к попу спросил.

«А предам анафеме, – ответил он, – за ересь?»

И в новом «Порше» в город поп свалил.

Ну а мальчонка у ворот босой остался,

Глядел вослед и думал о своём.

Он многого не понял, но одно дознался:

К попам один подход – с рублём.

И долго пыль клубилась на дороге,

И солнышко пекло, всё иссушая.

В рублях заключена вся вера в Бога,

И хапают рубли не погнушаясь.

Так где же правда? Где же вера в Бога?

Иль дьявол торжествует на земле?

Но всё же верим, что судьба – дорога,

И Бог ещё не бросил нас во тьме.

* * * * *

И сотворён был человек Творцом

Подобием своим был сотворён.

И кто же оказался виноватый в том,

Что к дьяволу переметнулся он?

Он отдал предпочтение коварству

И власти, позабыв про честь.

И есть ли место ныне благородству,

Когда повсюду лицемерие и лесть.

Довлеют силы тёмные над нами,

Соблазнами заманивают в сеть.

Никто нас не спасёт, покуда сами

Не осознаем, кто мы в мире есть.

Творец всесилен и в его же власти

Простить людей в безумии людском.

Достигли мы черты, когда опасен

Последующий шаг в миру земном.

* * * * *

Мужик в лаптях, холщовой рубашонке,

Решил прощенья испросить грехов.

Он хлеба чуть и соли положил в котомку

С тем вышел в путь покинув кров.

Он верил в церкви обретёт свободу,

Не зря ж приютом Бога величают.

А что религия приманка для народа,

Об этом проповедники не бают.

Перекрестясь прошёл мужик под своды,

Ещё не зная, как всё обернётся.

Святые лики, батюшка с кадилом,

Но нет того, что таинством зовётся.

А на иконе, что явлением Христа

Народу, мужик узрел видение иное:

Он не к народу шёл, он отступал

От тех, кому дороже злато и земное.

Мужик увидел также и другое:

В пространстве, что природою зовут —

Во всём Господь и проявленье Бога

И всё кругом Его конечный труд.

* * * * *

Он свято верил в благо для людей

И только этим жил уж столько лет.

Кормил в пруду, что рядом, лебедей

И всё искал на свой вопрос ответ.

Имеет завершение на этом свете зло