Борис Белокуров (Усов) - Эльд

Усики, пролезшие сквозь кожу
Нижней оттопыренной губы
И причёска, как клинки без ножен
Или трактор, вставший на дыбы

Не забыть упомянуть про брови,
Словно у цыплёнка табака
Кинопробы не нужны. Для роли
Подойдут и впалые бока

И глазницы – две размытых ямы
И дрожанье нервов и кистей
Может, я пришелец с Фудзиямы,
Что заброшен в мир без новостей?

Мы строили лодку, ладью под названьем «Награда»
А вышла машина, несущая нас прямо вспять
И пусть наша смерть не осталась этому рада
Но всё приходилось пройти опять и опять

Сперва детский сад, инкубатор для короткостриженных
Потом и учёха, где чувства шлифует станок
Ряды строевой, толпы бритых и жизнью взмурыженных —
Тебе повезло, что вернулся не одноног

Потом сделан выбор, лишь по настоянию предков
Не тех, что макаки, а тех, что papan и maman
Скамья института разрушила нервные клетки
А в голову с Марса спустился багровый туман

Тебе надо думать, кем стать. Если прёшь по специальности
Рискуешь до пенсии попросту не дотянуть
А если повёлся на лавры своей гениальности,
То мавры едва ли оценят подобную круть

И вот ты сидишь – одинок, насторожен и холоден
Восход за спиной. Впереди стекленеет закат
Фигуры не тонут в багрянце – Джейн, Салли и Холден
Мартышка и оптика. Элвис и виноград.

В небе, розовом от испуга, слышно пение комаров
Полисмены стреляли друг друга, позабыв про своих воров
И какой-то усталый школьник с азиатским именем Ким
Рассмотрев из окна эту бойню, произнёс: «Я стану таким!

Коррумпированным, продажным, тем, по ком рыдает тюрьма
Или наоборот – отважным, как Джон Уэйн, сошедший с ума
И неважно – Харви я Кейтель или сельский коп-дурачок,
Лишь бы был на груди и берете полицейский крутой значок

Пистолет – обязательно Magnum, и к нему ещё кобура
И, конечно, честь и отвага, ну и вся другая мура
Я, как только закончу школу, ухмыльнусь, словно хитрый лис
И наслушавшись рок-н-ролла, поступлю на службу в Police!»

Так наш будущий Грязный Гарри отправляется в свой пятый класс,
Где одни узкоглазые хари тех детей, кто здесь и сейчас.
У кого никакого фьючер. Те не думают, падлы, о нём
Пьяный сиюминутный кучер их везёт сегодняшним днём,

Где учительница-злодейка вызывает парня к доске
И наш будущий сыск-ищейка тупо чертит мелом в тоске
Не квадраты и не медианы, не прямую или пунктир
А призыв выжигать напалмом весь сеульский преступный мир

Класс, понятно, слегка балдеет. У кого-то отец бандит,
Ну а кто-то сам уже в деле, и за ним местный коп следит,
Пожилой и подслеповатый. Как ему уследить за всем,
Если кроме кровавой расплаты, нет у юношей прочих тем?..

На ковре у директора школы наш герой произносит речь:
«Пейте залпом свою кока-колу. Моё имя – Карающий меч
Моё имя – судебное сито. Моё имя – тугая петля
В ход пойдут сначала бандиты, а потом и учителя»

Чтоб слова не расстались с делом, он берёт со стола дырокол
И директора грузное тело утыкается мордой в пол.
Брызги крови на жёлтых стенах. Новогоднее конфетти…
И последний предсмертный шёпот: «Надоело жить взаперти!»

Ким не лез в молодёжные банды, сотрясавшие весь Сеул
Он похож был на малую панду и не слышал хит «Есаул»
Пристрелить коня или крысу у него б не поднялась рука
Но директора, директрису? Им любой сказал бы: «Пока!»

Потому что хуже бандита нас воспитывающий педагог
Ты приходишь живым подсолнухом, а уходишь словно Ван Гог
Рисовал тебя, от абсента в абстиненцию тихо впав…
В общем, слава корейскому пацану, он опять оказался прав!

Ты спросишь меня, где мои ордена —
Они на самом виду
Они под кожей, где конькобежицей
Кровь струится по льду

Там, где у всех лишь алые сгустки,
Рифы красной реки
У меня горят медали за Вудсток,
Поставивший мир на коньки

Словно зверинец рождественских ёлок
Ордена триффида и льва
И если дрогнет сердце, то каждый осколок
Даст им свои слова.

Я курил табак. Сигареты «West», город Гамбург, без дураков
И меня так и звали: «Мистер Уэст в государстве большевиков»
Пачка красного цвета. И, значит, RAF очевидно недалеко
«Вот моя творческая мастерская», – сказал бы Молодняков

Но потом я принялся за «GAULOISES», да поддержит меня Гейнсбур,
Тоже красный, ибо он пил не квас и щеками сделался бур
Марсельеза играла в его обработке. Каждый выкуренный затяг
Больше не был комом и кашлем в глотке, а порхал-трепетал как флаг

Сигареты «Лайка» с собачьей мордой, и с таким же оскалом «Друг»
Прочно канули в Лету. Их не воспел ни Высоцкий, ни Michael Kroog.
А фигура кота на табачной пачке? Не встречал я такой дизайн,
Чтобы только глянул – и сразу lion. Сразу iron lion from Zion.

Говорят, что в Актюбинске лепят барсов и на пачку от сигарет,
И на «Сникерс», и на батончик «Марса», на любой трамвайный билет
Эту фишку с барсами денег взамен ловко выдумал Назар-Бай
Все ликуют. И против только Ермен, но мы скажем ему: «Good Bye».

Я ходил по коридору в майке с Брюсом Ли
Это был Каньон Де Оро. Маки расцвели,
Пропитались алой кровью грифов и орлов
Стиснуть зубы. Сдвинуть брови. И не нужно слов.

Слов о том, как измельчали в мире короли
Я ходил по коридору в Майке с Брюсом Ли
Брюс оскалился устало. Тоже понимал,
Что пройдёт ещё так мало: И придёт финал

Разомкнутся эти стены кругом по воде
И наступят перемены в каждой ерунде —
Каждый раб и каждый клоун выучит kung-fu
И пойдёт путём Дракона заполнять графу

В той анкете, о которой мы не скажем «toy»
Предъявляешь при ответе на вопрос простой:
«Как ты жил?» А ты бумагу: «Дескать, жил как Брюс
Тоже проявлял отвагу, только a la Russe».

Скины поют: «Oi», кришнаиты – «Ом!»
Гуси кричат: «ГА-ГА-ГА»
Я знаю, как складывать крылья крестом
И как уходить на луга
Я видел все взлёты и все падения
Над краем взбесившихся Морр
И теперь у меня лишь одно измерение —
Мой ледяной коридор