Марк Аксенов - До и после. Стихи и песни

На братство наплюют, завидев грош,
Правители народов-побратимов.
И женщина, что ты считал любимой,
Забудет о тебе, лишь ты уйдешь.

И все-таки, и все-таки, друзья,
Пусть купол шапито, где я трудился,
От возраста и ветра прохудился,
Но свой Иллюзион не брошу я!

История нашей любви,
Ты умрёшь вместе с нами!
История нашей любви,
Ты растаешь в ночи.
Историю нашей любви
Не расскажешь словами.
И всё же, пока мы живем,
Говори, не молчи!

Скажи мне, как любишь меня
В сотый раз и двухсотый.
Скажи мне, что любишь меня,
Как никто, никогда.
И, если, в притворстве виня,
Не поверит нам кто-то,
То это лишь только его,
А не наша беда.

Смыслы замыслам сродни.
Если замыслов не густо,
Коротай на даче дни
И выращивай капусту.

Удобряй и поливай,
И в ответ дороговизне
Твой хороший урожай
Превратится в смысл жизни.

Как ветер внезапный на снасти
Навалится вдруг и замрёт,
Так миг абсолютного счастья
Порой предо мною встаёт.

Картинкой далекого детства,
Сюжетом забытого сна…
Как будто бы, есть по соседству
Со мною иная страна.

Не знаю, но хочется верить —
Когда моё время придёт,
Откроет мне тайные двери
Её добродушный народ.

Как легка твоя вина, как легка!
Будто нету той вины. Потому
Не поднимется возмездья рука
И не скрипнет половица в дому.

Только, может быть, причина в другом?
В том, что просто не любил никого,
В том, что сад растил и строил свой дом
Ты по сути для себя самого.

Вот и сердце у тебя заболит
И заноет в иступлённой мольбе,
Лишь тогда, когда несчастье грозит
Не кому-нибудь, а лично тебе.

Потому ли, что, неслышно шурша,
По годам твоим прошел снегопад,
И со временем немеет душа,
И тускнеет карнавальный наряд.

Как я люблю эти сумерки тихие, серые
Осенью раннею в спальных районах Москвы.
Не понимаю, но верую, истинно верую
В то, что сегодня со мною общаетесь вы.

Вы, кто родил меня, выкормил, вырастил, выучил,
Кто мне рассказывал сказки и книжки читал.
В свете огней, в марле морока – так или иначе —
Я в этих сумерках будто бы вас увидал.

Не постигаю рассудком, но тайным наитием чувствую
Ваше присутствие в этом осеннем дворе.
Мама, я будто бы снова за руку держусь твою,
Так же, как в том карачаровском октябре.

Старый котяра, природному компасу следуя,
Я возвращаюсь упорно к родным берегам.
Что расскажу, чем порадую бабушку с дедом я?
Может быть, тем, что сегодня я дедушка сам?

Тем, что они не напрасно страдали и мучились,
Знали болезни и беды военных лет.
Только вот стал ли я нынче умнее и лучше их?
Может, умнее, а лучше, наверное, нет.

Смотрят огнями во тьму светофоры и здания,
На перекрёстках оборвана памяти нить.
Я не прощаюсь, я вам говорю: «До свидания».
Ни на земле, ни на небе нас не разлучить.

Его имя сродни кабинету
Звук закрыт, ненавязчив и тих.
Будто странник, поездив по свету,
Отдыхает в пенатах родных.

За окном непогода и слякоть.
И пылают в камине дрова
Но не век же грустить нам и плакать —
Он найдёт и для счастья слова.

И звучит его песня простая,
Будто голос кукушки лесной,
И плывёт, словно дальняя стая
Облаков над вечерней рекой.

Когда я гляжу на себя в зеркале,
Не в том, что висит на стене,
А в том, что внутри меня,
Я вижу того же мальчишку,
Не очень-то смелого,
Которым когда-то был.

Все так же терпеть не могу
Кому-то приказывать
И даже кого-то просить,
И, что ещё хуже
Брать что-то чужое,
Хотя бы и в долг.

Все так же люблю, как и раньше,
Делать всё сам.
Все так же боюсь потерять навсегда
Не деньги, не вещи,
А человека,
Которого сам сочинил.

Вот здесь мы с тобою гуляли,
Как Штирлиц с радисткою Кэт,
Как будто друг друга не знали,
Хоть были знакомы сто лет.

Неслышно минуты летели
В беседах о том и о сём.
Но вот небеса холодели,
Зеркально блестел водоём.

Лакали с закатного блюдца
Два облака синий покой,
И тут я решался коснуться
Волос твоих дерзкой рукой.

Пусть краткими были объятья
Под сенью прибрежных ракит,
Сквозь тонкое синее платье
Я слышал, как сердце стучит.

Той азбуки Морзе сигналы
Пытался я расшифровать,
Когда над уснувшим причалом
Луна начинала сиять.

А нынче под этой луною
Спустя столько зим и лет
Мне грустно, что нету со мною
«Радистки по имени Кэт».

Солнце билось в окна, и на волю
Звал ребят разгульный месяц март.
Перед старшеклассниками в школе
Песни пел состарившийся бард.

Кто-то слушал пение поэта,
Кто-то с телефончиком играл,
Кто-то думал – Поскорей бы лето
И поездка с классом на Байкал.

И когда, закончив выступленье,
Старый бард из школы уходил,
Педагог поэту, в утешение,
Как бы, извиняясь, говорил —

Даже в грядке, вскопанной на даче,
Могут рядом с зёрнами лежать
Камни. Но ведь это же не значит,
Что её не нужно поливать.

Ваши песни и стихи прекрасны.
Их понять не каждому дано.
Но работа ваша не напрасна,
Коль взойдёт хотя б одно зерно.

Фанерный шкаф, дешёвые обои
Да чёрный репродуктор на стене…
И все же это время золотое
Иных моих времён дороже мне.

Как принц наследный из волшебной сказки,
С младых ногтей и до солидных лет
В наряд незримый из любви и ласки
От головы до пят я был одет.

Как ты жила тростиночка-девчонка,
Измены не сумевшая простить?
Ночами плакала, а днём смеялась звонко
И силы находила дальше жить.

К своей мечте заветной шла упорно
И, бабушке отдав меня с утра,
Тяжелый антрацит науки горной
Упрямо поднимала нагора.

Не ограничивая жизнь работой,
Меня растила и росла сама.
И все дела – от вышивки до фото —
Ты доводить старалась до ума.