Геннадий Киселёв - Избранное. Поэзия

Париж. На Северном
вокзале
Асфальт слезами нашими
изрыт.
Здесь многих русских
провожали.
От Ваших проводов душа
болит.
Для нас Вы брат и друг —
⠀⠀⠀ – Отец.
Сегодня боль наших
сердец
В Москве и Вы там вместе
с нами.
Поверьте будем вместе
с Вами
Творить. решать
и созидать,
А если нужно жизнь
отдать
Одно на всех нам будет
знамя!
Париж. На Северном
вокзале
Асфальт французский вместе
с нами
Слезами русскими
умыт.
Карьеру сами
не искали
И вот она так
высока!
Её в войну Вы
начинали
Мальчишкой у токарного
станка.
Париж! На Северном
вокзале
Асфальт слезой
умыт.
Запомнят все, кто
провожали
Посла! Душа у всех
болит.

Мы говорим: «коррупция!»
И говорим «рынок!»
Песни о Революции
Сменились звоном бутылок.

Клялись коммунисты в честности,
Стучали в грудь кулаком.
Партийные деньги ушли в неизвестность
Остался мужик опять дураком.

А что же бывшие коммунисты?
Ужели опять нашу кровь сосут?
Нет, они маски сменили – артисты!
Послы, депутаты – службу несут.

И если у Паши один «мерседес!»
У Васи, посла, их три.
Один в карман солдата залез,
За эти просто в оба смотри.

Если Паша любит солдата,
То Вася просто любит людей;
Он запросто может нашего брата
В море послать на ловлю угрей.

Дружно живет Посольство в марокко:
Ни сеет, ни пашет, в будни и в пост.
Прогнозируя время, совсем недалекое.
Флаг российский заменит рыбий хвост.

Вы думаете хочу
Кусок себе жирный урвать?
Мне в парию по плечу
Так мне сказала мать!

Так хотел мой отец
Защищая наш кров.
Жизни его конец —
На Невском его кровь!

Отец никогда не врал
сына беречь завещал.
Дед мой зимний брал
Был у истоков начал.

Встретились на планете
Мертвые и живые.
Деды, отцы и дети
Мира нового часовые.

Три поколения рекомендаций.
Пусть будет завидовать кто то другой.
Отец и дед Вам не до оваций.
Спасибо, верьте, я то же такой.

Вот Вам на стол моё заявленье.
Скажете, поздно? Да, это так.
Погибшие, верьте, моё решенье
Созрело с Вами в вихрях атак.

Имею полное право морально
С детства себя коммунистом считать!
А выданный Вами билет формально
С честью носить, в боях защищать!

Мы с Долматовским встретились случайно,
Банальный уготовлен был сюжет.
Приваловы нас угощали чаем.
Морщинил лоб известный наш поэт.

Он на меня смотрел как на микроб,
(а может просто так казалось).
Лицо простое, но огромный лоб.
В нем Эйфелева башня отражалось.

А вечер правда необычным был.
Здесь кажется и время сжалось,
В тумане силуэт от башни плыл.
И время в складках лба поэта задержалось.

У переносья облаком сошлось,
А мне на Шаболовке Шуховской казалось,
Застойным временем в душе отозвалось —
От Шуховской лишь тень осталась.

В Париже лечимся душой,
К чему ж родных пенат забвенье?
Когда же соотечественник мой
Научимся хранить своих людей творенья?

Не получили мы сполна
Что уничтожили для строек?
Чугун и сталь Бородина
Не восстановишь перестройкой.

А надо бы иметь одну
Историю, что свята!
Хранить историю свою
Так это просто и понятно!

Я пишу для тебя,
За листочком листок,
Но не знаю, читаешь иль рвешь?
Не боюсь за себя. Умоляю тебя,
ты прочти и тогда всё поймешь.
не устал ожидать, продолжаю писать
безответные письма свои.
Как мне много сказать, но тебе не понять
о моей неземной любви…
Ты прости, я прервусь.
За фантомом фантом,
и свеча уже еле горит.
Только вспомни, а я отзовусь, отзовусь,
Я ещё не убит, не убит.
Ты сейчас далеко,
где лазурная высь
над просторами белых полей.
Умоляю тебя; отзовись, отзовись,
и поклон передай России моей.
Помню встречи в метро.
За вагоном, вагон
уносился в подземную даль.
Помню вместе в кино, твоё грело плечо
на плечах пушистая шаль.
Ты прости – рассвело.
За фантомом. фантом.
Видно так суждено —
Я оставлю письмо на потом.

Я помню первую разлуку
с тобой моя Россия!
К тебе протягиваю руки,
в березовые сини.

Как далеко земля моя!
как труден путь к тебе!
Ведь без тебя, что значу я?
О, ты манишь к себе.

И запах трав, и снега блеск,
шальных ветров, мороза треск.
О, помню первую грозу,
в весеннем кунцевском лесу.

Ты подожди, и я вернусь!
С корзиной по грибы пройдусь,
босой по утренним лугам,
не дам я отдыха ногам.