Александр Золотов-Сейфуллин - Избранная лирика

Меж тем в толч е е многолюдной

Лишь редкий взором цепенел

И следом сон терял прозреньем.

Изменчив скоро настроеньем,

Он жить, как прежде, не хотел.

А охлос речью разговорной

Терзал её… Холодный шум

Бежал среди толпы проворной

И был причиной бурных дум.

Так скован разум твой толпой,

Так ты осмеян властью сытой,

Так Звёзды шепчут над тобой,

Внимая суть мечты убитой.

Лето 1986 года

СТРАННИКУ

Куда же далее? В обитель

Мечты пугливой и простой,

Где гений твой – начал хранитель –

Душе доставит Мир иной.

Где чередою откровений

Твой Ангел бы тебя растил.

Пусть не мудрец, но озарений

Затворный угол бы впустил.

Твои мечты тебе шептали:

Бежать далёко, далеко,

Где бы дышалося легко,

Где сч а стлив бы остался: V а le !

Лето 1986 года

У ПОСТЕЛИ БОЛЬНОГО

Молчи, ни слова, друг уставший…

Закрой глаза в отрадном сне…

Пусть сон, рассудок твой угасший,

Рассеет годы в тишине.

Хоть болен ты и ты ослаб,

Вдохни святыню дружбы нашей!

Пусть не в объятиях, не с чашей,

Кто любит так – свободный раб.

…Порой за чувством ласки и морали

Сокрыт в нём ложный блеск красы,

И в дни злосчастные печали

Он рядом. Дёргает усы,

Глагол слагает благородный;

В лице порыв и взгляд народный,

В душе – бесчестие лисы…

Меж нас, под мокрым шалашом,

И гнев, и радость, и желанья,

Мечты пред красным угольком

И взглядом верным лобызанья.

К чему обманом неустанным

Дарить холодный свет очей

И прятать в сумраке ночей

Свой Арлекин под злом гуманным?

Лето 1986 года

В ГОРАХ

Не спится мне, обуревают мысли.

Палатка вся во мрак погружена,

Свеча в подсвечнике уж сожжена.

И шорохи загадочны в тиши,

И скрежет филина, несущий страх в ночи.

Луна, как слабое пятно,

Померкла, заходя за тучи тень.

Она наводит хлад давно,

Но близко утро и наступит день.

И пробуждение Светила

Затмит зерцалами вуаль,

Воспрянет радость, что Душа носила,

И пред глазами заискрится даль.

В горах Бричмуллы.

Лето 1986 года

ИГРОКИ

Один коварно и надменно

Играл в азартный преферанс,

К противнику взирал презренно,

Имея хитроумный шанс

Вновь победить через обман,

Опустошив его карман.

Другой подсел и извинился,

Игрою сладостной пленился,

Повысил ставку, в буре страсти

Сверкают очи, трубок дым,

Сидят муж и в фортуны власти,

Вот выигрыш!.. И близок Крым!

Садится третий прожигатель:

Пред ним изысканный гадатель

Скрывает тайны озорства.

Сукно зелёное красиво,

Рубли ложатся как листва,

Повсюду трепет (что за диво!).

Лоснится а тласная карта –

Людей не встретишь без азарта.

Пришёл четвёртый между делом,

Но в сети шулера попался

И, радуясь своим уделом,

Всё просмотрел и проигрался.

Лето 1986 года

НРАВОУЧИТЕЛЬНАЯ СТРОФА

В наш век большого просвещенья

Нетрудно сделать заключенье:

Умам – престиж и благородный

Венец из Нобеля ветвей,

Глупцам – инстр у мент огородный

Для благ учёных и людей.

Лето 1986 года

ЖИВАЛ ПОЭТ

Обрядов тайных собиратель,

Пещерных чувств властитель злой,

Сердец надменных разгадатель,

Живал поэт. Своей рукой,

Каламом резвым и строкой

Он с наслажденьем будоражил

Умы глупцов и дев покой.

В кругу коллег с отрадой княжил…

И медное богатство н а жил.

Лето 1986 года

***

Портрет сей есть подобье сэра Генри,

Чей образ написал Оскар Уайльд.

Он показал в портрете том любови бредни,

Искания рассудка и Души провал.

Лето 1986 года

К ПОЭТУ

Свой кладезь разума и мыслей новизну

Отдай другим восторженным собратьям,

Кто бескорыстен, и неверен платьям,

И злейший недруг гадам и вину.

Кто выбором бесчисленных пророков

Несёт лишь дань страданию людей,

Кто истый враг и лести, и пороков,

Кто гневен сопричастности судей

К продажности и зыбкости рассудка,

Чья безразмерна и бесчестна дудка:

Она заставит плакать и детей,

И просто вора, чья развратна шутка.

Отмсти за павших вещею строкой,

Взрасти младенца гений несмышлёный

И, завершив словесный жребий свой,

Сомкни глаза, никем не побеждённый.

Зима 1986 года

***

Пророком иногда я льщу себя

И мню порой божественною тенью,

Наивно думая, что озарила тень мою судьба

Могучим Духом и терпеньем.

Зима 1986 года

СВЯЩЕННО ЗНАМЯ АЛЬБИОНА

Священно знамя Альбиона,

Упрямый Кук под ним ходил.

Оно – частица бастиона,

Где Веллингтон азарт испил.

Под этим флагом безрассудно

Угрюмый Нельсон восседал,

Когда врагу он глаз отдал,

Плывя средь океана блудно.

Могли бы мы писать роман,

Но Миру пагубны захваты,

Когда б узнали супостаты

Об участи подвластных стран.

Осень 1990 года

СТРАНА УТОПИЯ

Я слушал музыку. Она

Пленяла тихою игрою.

Воображалась мне страна,

Где терпеливой чередою

Идут по волнам корабли

И славные сыны Земли

Творят бессмертие рукою.

Без слов излишних и хлопот,

Без суеты своих воззрений,

Лишь отирая жаркий пот,

Они гранитом убеждений

Возносят верные мосты

И воздвигают Храм над е жный,

А океан вокруг безбрежный

Им вторит эхом красоты.

Я видел гордое молчанье

Героев, победивших страх,

И на младенческих устах

Блаженства видел созерцанье.

Там было кладбище отцов.

А за суровыми стенами

Открылось поле перед нами –

Могила братская Богов…

Желаньем я не смог понять

Единства музыки и дела

И край могучего предела

Меж ними не сумел познать.

Как скоро праведное слово

Отображало суть вещей…

Но блекнули черты сурово

Страны-утопии моей.

Осень 1990 года

***

Я мусульманин! Горд я тем,

Приняв традиции Ислама

И суть Махмудовых систем

Восславя росчерки кал а ма.

У Арафата д и вна храма

Я боле не прошу наград.

Немало лет тому назад

Писал вот так Абдул Азад.

Осень 1990 года

Стихи 1991–2000-х годов

О собственном мироощущении

ПАМЯТНИК

Я памятник себе воздвиг подвижный,

И наперёд не знаю я, где обрету покой.

Найду ли чуждый стан или смышлёный ближний,

Облившись радостной слезой,

Сосредоточится и тем придаст движенье,

Стремясь усиленно в возвышенный союз,

Установляя зримый срок для исполненья

В земном устройстве справедливого порядка.

Декабрь 1991 года

ВСЁ СОВЕРШУ, НЕ УСТАНУ…