Любовь Сушко - Мистический лабиринт. Лирика и мистика

10.

Мир у черты, он за чертой последней,
Там нет любви, и больше нет огня,
Но забывая и печаль и бредни,
В глухой ночи он ждет еще меня,
Там Мастер с генералом спорят где-то,
И в зеркало суровый век глядит,
И только там, в преддверии рассвета,
Пугают Командоровы шаги.
Судьба наивна часто, но крылата,
Пусть рукопись она опять спасла,
И это все награда и расплата
За мир, за миг, за все мои дела.
11

Придет любовь и к Мастеру, и к Музе,
Их снова встретит радостно Арбат,
И в этот век, и в этом их союзе
Коварный век не будет виноват.
И пусть опять тот эпос повторится,
Ведь снова Воланд шахматы достал,
Нам остается в этот мир влюбиться,
И жить, паря. Он так стихи читал,
Забыв о том, что грешно и что свято,
Смотрел в ее зеленые глаза,
Она прекрасна, и она крылата,
И нет пути, о, Мастер мой, назад.
12.

А в зеркале старинном только тени,
Герои ненаписанных поэм.
И мы сегодня остаемся с теми,
Кто не отравлен временем измен.
И снова с нами вечные герои,
С небес взирает яростно Пилат,
Он истину в томлении откроет,
Но Мастер наш ни в чем не виноват.
Иная даль, забытая стихия,
Усядемся спокойно у огня,
И пусть моя несчастная Россия
Вдруг станет новой Русью для меня.
13.

А там живут и духи и Бояны,
И сколько Домовым еще рыдать?
Пока бродить нам всем в ее туманах,
Заглядывая в синие глаза
Усталых чародеек на закате.
Горит огонь последнего костра,
И знаю нам и сил и воли хватит
Всем доказать, что Воланд был не прав.
Не глыба мрака, а хранитель света
Вернется в мир, потерянный давно..
И вот тогда польется песня эта,
От медовухи дерзкий и хмельной.
Он запоет, о том, что потеряли,
И снова в диких муках обрели,
И все-таки мы все там устояли,
И Русь, и дух мы сохранить смогли…

1
В доме, заполненном светом нездешних страстей,
Ждет королева своих запоздавших гостей.
Что там осталось от странного замка в тиши?
Темной аллеи мираж, не спасти ей души.

Вот они снова приходят в покинутый дом,
И говорят о потерянно друге своем,
Пьют за здоровье, за Музу, потом за стихи.
Слушают музыку ветра, шаги их легки.

В их невесомости боли и радости нет.
Лишь королева все видит – и знак тот, и свет.
К темной аллее метнулась внезапно душа.
Кто-то вздохнет обреченно: – Она хороша.

– Да хороша. Отчего же не в меру грустна?
– Мужа убитого ждет до рассвета она.
Нам же пора, мы не будем мешать, господа!
Стройная тень, иногда он приходит сюда.
Только Летучий Голландец напрасно спешит,
Ей не уйти от страстей, миражей и обид,
Прошлое жжет и в грядущем им жить не дает.
Кто это там так красиво и звонко поет?

– О, дорогая, не слушайте, там Крысолов,
Он их чарует, забрать их с собою готов.
Нам же туда не пробраться, останемся тут.
В доме, заполненном светом, все гости встают.
И растворяются где-то за миг до зари.
Лишь королева пред ним обреченно стоит.
– Я отпускаю, тебя мне теперь не спасти.
И капитан отвечает ей тихо: – Прости,

На море буря, и я погубить не могу
Душу любимой, я Музу свою сберегу.
Тонкие руки внезапно метнулись к нему,
Но обнимает бессильно кромешную тьму.
И Крысолов оставляет, и замок пустой…
Плачет бессильно, смеется она над собой.
Отняли все, все ушли, королева одна,
И обреченно ей светит в тумане луна…

Свет отраженный не может согреть и спасти.
Вот и осталось шептать обреченно: -Прости.
И для поэмы героя едва ль отыскать,
Но маскарад продолжается, и танцевать
Кто-то чужой приглашает, покорна она,
Мастер уходит, а ты оставаться должна.
Силы оставили, воля предательски лжет,
Но обреченно шагнет королева и ждет,

То ли расправы, а может триумфа, гроза,
Мертвого мужа бездонные видит глаза.
И обнимает напрасно ее тишина.
– Пани сегодня осталась, я вижу одна.
Как на Шопена похож, да откуда тут он?
Трепет «Баллад» этот звон, этот горестный стон,
Выход, мазурка, и как же ему отказать?
Женщины дальней, ревнивой ты видишь глаза.

В этой мазурке смеясь, утопает она,
О, королева, она далека и больна…
В доме, заполненном светом внезапных страстей,
Ждет королева своих запоздавших гостей….
Кружатся тени и призраки рядом в тиши,
И не спасти обреченной на страсти души…
Бал завершится, но Мастера ей не спасти,
– Можно остаться? —Но ты ни о чем не проси,

Все отдадут? Только могут они отнимать.
И в тишине проступает Пилат, и опять
Лунной дорожки незримая тянется нить.
Надо уйти и о главном еще говорить.
Но остается, чтоб горе испить до конца,
Маска не скроет во тьме очертание лица.
Полночь все длится, и вечен ее маскарад.
Знает царица – никто не вернется назад…