Борис Большаков - Бегут мои часы

Если это понять, то можно решить все проблемы, найти силы жить…»

Дождливая погода – грусть поэта,
стихия написания стихов…
Фантазии далёкая планета
зовёт изведать тайны облаков.

Становятся они большими тучами,
грозятся отобрать тепло и свет,
стегают небеса кривыми прутьями,
гремят мешками собранных монет,
бросаются округлыми ледышками,
приносят иноземные ветра,
дождями накрывают, будто крышками…
Такая развесёлая игра!

Вселенского потопа ощущение
заставило озвучивать мольбы:
«О, Господи! Опять прошу прощения…
Другой, пожалуй, надобно судьбы».

Дождливая погода – грусть поэта,
подруга, даже ближе, чем сестра…
С печалью угасающего лета
такая развесёлая игра!

<25.07.05>

Куда же занесут меня фантазии,
какие ожидают приключения?
Гуляю по Европе и по Азии —
бесцельно, просто так,
для развлечения?

Построил мир,
где, вроде, всё по-честному,
где сам себе судья
и – сам – палач.
Лежит моя дорога к неизвестному
сквозь толстые преграды неудач…

Вдруг – постучали.
– Заходите, дверь не заперта!
Прошу, садитесь,
здесь уютно на диванчике.
Взгляните – небо здесь
лучами залито,
а на земле – растут смешные
одуванчики.

Я рад гостям,
меня пугает одиночество.
Хотите чаю,
или просто подурачимся?
Мой мир открыт,
теперь для всех
моё высочество
седлает жеребцов:
«Друзья, прокатимся?!»

Так целый день
гуляли, всё излазили,
да разошлись,
остались только впечатления.
Зовут меня
ночные улицы
Фантазии,
и – дарят
новые
большие
приключения.

<10.07.05>

От Иркутского —
до Мичурина
по Суворова —
шагом быстрым.
Город суетный,
весь прокуренный,
под дождём
становился
чистым…

Как же здорово —
быть не брошенным
вдохновением
в час прогулки!
Я себя воробьём взъерошенным,
подлетающим к счастью – булке,
вдруг почувствовал
в этом городе,
в этой Осени,
настоящей.

Томск студенческий —
добрый молодец,
но – досадно,
что он – курящий…

Мне открылось
второе дыхание!
В пожелтевшее время года
я легко прошагал
расстояние —

два
суворовских
перехода!

<2004>

Ветер, по-летнему тёплый,
(неважно, каких он земель!)
стучится в оконные стёкла,
заводит листвы канитель.

Давай все проблемы отбросим,
забудем, что было вчера.
Сегодня красавица Осень
покинула стены шатра…

<2005>

Вновь ломает ветер ветки,
тополя, как дети, плачут.
Даже взрослые деревья
беззащитны перед ним.
Ураган ворует листья,
их потом куда-то прячет.
Веет грустью непогода.
Может, вместе погрустим?

Ветер город подметает.
Выходить бояться люди,
закрывают окна, двери,
выключают в спешке свет.
Ветер тучи подгоняет.
Скоро дождь, наверно, будет.
Тучи мимо пролетели…
Сокрушаться – смысла нет.

<2005>

Вновь природа готовится плакать…
Быстрый ветер – несёт облака.
Осень Пушкина – праздная слякоть:
сердцу ближе стихи Шевчука.

Жду морозов, заснеженных парков,
где резвится зимой детвора.
Ледяных удивительных замков
скоро-скоро наступит пора!

Под простудным декабрьским игом
буду снова без шапки ходить.
Снег – люблю. Если верить мне книгам, —
мёрзнет тот, кто не может любить.

<2005>

Первый снег
иногда поступает жестоко.
Заметает надежды.
Ему не понять,
что мальчишке
больному сейчас
одиноко.
Навевает печаль
эта белая гладь,
предвещая собой
неминуемый холод…

Выбрать царствие сна?
Ведь опять не уснёшь!
Чёрный вечер —
жестокий пугающий Воланд —
словно шепчет: «Умрёшь,
непременно умрёшь».

Запотело окно —
нарисую решётку.
Будет правильней так,
эти стены – тюрьма.
Видно, дьявол ко мне
подбирает отвёртку,
вновь пытает меня.
Скоро будет зима.

<2005>

Снегом запорошена
мёрзлая земля.
Были кем-то брошены
зёрна хрусталя.

Ветер. Вьюга бесится,
кружится легко.
Да не видно месяца:
небо – молоко.

Я иду по снежному
мягкому ковру.
Мне, в душе мятежному,
ветер по нутру.

Руки-крылья в стороны.
В небо – дикий крик!
В прошлой жизни вороном
я летать привык.

<2005>

В Петербурге май – как в Томске лето:
облако за облаком, дожди…
Человек, как будто бы с портрета
вдруг сошёл, с мелодией в груди
он идёт, глазами землю выжег.
Под неугасающим дождём
на Фонтанке бедный Чижик-Пыжик,
в голову наказанный рублём,
будто бы чирикает про водку,
где он был, куда не долетел…
Надрывая бронзовую глотку,
он поведать многое хотел.

Кудри из-под чёрного берета:
с фотоаппаратом на плече
человек – с мышлением Поэта,
с внешностью прославленного Че,
вспыхивая, словно зажигалка,
взгляд остановил на синеве…
Посмотрел на птичку.
Птичку жалко…
Но – огрел
рублём
по голове!

<2006—7>

Куда подевался апрель?
Бессовестно врёт календарь!
Где сердцу родная капель?
Где спрятался ветер-бунтарь?

Зима, может, хватит гостить?
Весна, ты – давай, не робей!
Пора тебе корни пустить!
Заждались улыбки твоей!

Прохожие прячут носы —
заставил укрыться мороз.
Весна, посмотри на часы!
Пока говорю без угроз!

Впусти, наконец-то, тепло!
Лучами смети гололёд!
Гляди, всё опять замело…
Лопату бери – и вперёд!

<2005>

Снова порвались струны.
Я, хулиган, кутила,
смелый в глазах Фортуны,
не растеряю силы!

Буду кричать надсадно,
в лес убегу, успокоюсь.
Встречу берёзку, складно
ей про любовь откроюсь…