Даниил Шаменков - Древо мёртвых. Книга стихов

Искать подвох всюду стало привычкой,
Не сложно быть нынче чем-то в кавычках,
Вправе судить лишь верховный смотритель,
Чья должность звучит сейчас крайне избито,
Крайне искомо, предубедительно,
Участь людей – стать предусмотрительней,
Мимо себя пропуская все сплетни,
Свершая все те же тупые ошибки…
Питая иллюзии, срывая джек-поты,
Слепо гоняясь за глупою модой.
Но вы все клали на эти проблемы,
Нам так не выжить. Хватит. Терпилы.

Покер, где жизни ставят на кон.
По углам вновь знатоки за столом:
Лица – лишь маски, они – жалкий блеф,
Все, что внутри, не видно извне.
Две карты раскрыты из большинства,
Тягуче преимущество сия меньшинства.
«Вскрываемся, – нервно процедил дилер. —
Сейчас мы узнаем, кто из нас киллер».
И время пришло наконец-то понять,
Кто по жизни Кутузов, а кто – Бонапарт.

Ты вдохновением моим не будешь,
Как и не будешь музой.
Любить меня ты не захочешь,
Ведь чувства наши – жалкий мусор.
Ты мне женой не станешь,
Как и не станешь другом.
Пускай признать ты это сможешь,
А для меня все это – муки.

Я готов жить без красот и цветов,
Без крови, к естеству приливающей,
Лишь бы в чувствах не было сот,
Так позорно любовь обобщающих.
Без чуждых побед и хотелок,
Без обещаний и их исполнений,
Что бы судьба мне там ни велела
Под видом приказов и осуждений.
Без страстных, убогих прикосновений,
Без благоугодных и плотских утех,
Без страха и всякого рода сомнений,
Отправив все
прямиком в утильцех.
Жить тяжело, особо с запретами.
Обращать время вспять, скрывая ответы,
Лишь судьбы вдогонку громко кричат:
«Вопросам несвойственно жизнь поменять».

Прости меня. Не спрашивай за что.
Прошу прощенья просто так.
Подавно, хоть пускай все обжито,
Но не забыт мой старенький косяк.
Спасибо, брат. Благодарю тебя за то,
Что не поставил на мне крест,
Что приютил птенца в свое гнездо
И разрешил в нем пить и есть.
Люблю тебя, но не по-братски,
Эта любовь как сына и отца,
И для меня как гордость статская, —
Великая на многие века.

Пускай с приветом был немного,
Порою не дружил я с головой,
И не мудрец великий далеко я,
Но счастлив быть самим собой.
Мне все равно на все стереотипы;
На то, что многим я не нравлюсь.
Я не рожден быть прототипом,
Поэтому таким я и останусь.

Люблю тебя, роковое число,
Что жизнь изменило невзначай и назло.
Теперь отношусь ко всему по-другому:
Вера в слова, и с нею все туго,
С умением верить и правду ценить,
То, что успел я вдруг полюбить.
И грустный плэйлист вновь на репите:
Хип-хоп и попса, порой хеви-метал.
А в отраженье опять индивид,
В чьих венах вечно что-то кипит.
К лирике тяга и к прозе порой,
Но что-то волочит меня стороной:
Учеба, все личное и потайное;
Внутренний мир, беспорядок в котором,
Вечно в тревоге, в конвульсиях бьется,
И вдохновенья в душе не добьется;
Доверие расшатано в край какой раз,
И в жизни нет счастья не напоказ.
Что стало с миром, что стало со мной?
Что-то мне встало преградой – стеной.
Надгробьем к мечтам и глупым числом,
Что жизнь изменило поэту назло.
Спасибо, пустырь. Спасибо, обитель.
Для меня это честь, святая погибель.
Буду я кроток – прими все как есть:
«Прощай, цифра сорок. Прощай, пятьдесят шесть…»

Представь, что мы вместе гуляем по парку
Мимо аллей, газонов и арок.
Странно представить, осознавать,
Как можем друг другу себя доверять.
В эмоциях нет ни контроля, ни смысла,
В мозгах витают лишь пошлые мысли.
Хочу с тобой быть, хочу лишь с одной,
Страшно мне думать, что буду с другой…
Все это бред, забудь о словах,
Мне лишь надо, чтоб рядом была.
К тебе я привык, к твоей доброте,
Привык ко всему и к твоей красоте.
Со мной будь открыта, не надо стесняться.
Раскрепостись. Хочу дальше влюбляться.

Сама любовь нас держит и не отпускает,
А ты на струнах чувств мелодию играешь.
В душе во многом каюсь пред тобой
О всем плохом, ведя с собою монолог.
Чистосердечен я желаю быть:
К тебе добрей, с собой спокойней жить.
И как бы сильно этого я не хотел,
Не поняла ты все-таки, как сильно я тебя любил…
А ведь о бытие же речь пошла бы вновь,
да если б стих не про любовь…

Да, не с кем пить, и мне все как-то параллельно,
И в этом есть моя вина, а оттого порою стыдно.
В мечтах себе я буду сам путеводитель
И музу не найду – я уж подавно понял это.
Сведу себе мосты, открою новые просторы.
А много я бы изменил,
да будь все вовсе по-другому?
За многое прощал, но это не ценили…
«Два месяца в запасе». Не надо одолжений!
Кто надо, тот поймет. Стих далеко не всем.
Зачем мне врать, потом все исправлять затем?
А знаешь, ведь я снова вам сумел поверить…
Разбит. Разочарован. К сожаленью.
Спасибо вам, «друзья», конечно,
меня не стоит вам жалеть.
Вы шли бы к черту с такой дружбой,
я буду дальше пить один.

Хватит в других добро измерять,
Свою судьбу надо рыть и менять.
Да, тяжела наша ноша и путь.
Пора наконец от всего ускользнуть.
Мир предстает для нас в неглиже,
И жизнь замене не подлежит.

От безысходности, уткнувшись носом
прям в асфальт,
Я размышлял, казалось бы, о мудром,
И вспоминал, как я со слезами закрывал гештальт
Тем страшным, роковым, ужасным утром…
Мне думалось как будто все нормально.
Любил мираж, что создавался предо мной,
И ненавидел пелену загадок, тайны,
Что без конца сосали мою кровь.
Вранье заполонило разум гордого поэта,