Наташа Корнеева - Не Птица

мне батарейки поменять несложно
пойди купи – цена невелика
последний день (увы?) еще не прожит
но как же я от жизни далека

и как-то надо тяготеть к весне
ну типа невозможно жить без цели
а солнце уподобилось блесне
присесть – не сесть на… да и рыбку съели

когда я прокурю наследство
бакспейс эф вместо кэнтрол эс
неважен результат и средство
мне увлекателен процесс

когда пишу лав ю за скобки
невзвешенный на вынос ум
двойное дно в пустой коробке
акын поет матат акун

по зернышку в щель половую
кудах-тах-трах life is miracle
на шелуху не претендую
мне пох*й весь этот спектакль

я от тебя на расстоянии звука
ты от меня на расстоянии мысли
все всыпалось и высыпалось быстро.
так в добрый путь!
Пожмем друг другу руки.

и кто-нибудь на расстоянии взгляда
к кому и ты на расстоянии том же
печать поставит на щеке помадой
прикосновеньями распишется на коже

но если вдруг захочется когда-то
измерить расстояние словами
найди кардиограмму неформата
моих несовершенных оригами

вот я иду за хлебом в магазин
простое путешествие как будто
а я иду себе вообразив
свое последнее в болоте жизни утро

ну вот собака скажем например
бежит себе и ничерта не знает
заброшенный людьми скучает сквер
один зимует в ожиданьи мая

или вон тот сутулый гражданин
трясущейся рукою папироску
достанет из широких из штанин
если найдет и будет счастлив в доску

а тетка. тетка… это же чума
несется так что обгоняет ветер
и на колесах толстая сума
сейчас дороже ей всего на свете

а я иду воткнув глаза в себя
и там внутри такое буйство красок
и эти краски душу теребят
а может быть «последнее» напрасно…

пронумерованные души
и проштампованная жизнь
и червяком вползает в уши
«але алешенька держись»

и разлагается там сцуко
на инь и янь на сто частей
от восхищенья до испуга
в глазах стеклянных мертвых кукол
преображая канитель
в придуманное как то с ходу
завернутое невзначай
зрачки протерты в непогоду
и в утренний остывший чай
внутри кипевшее когда-то
процесс физический силен
сдай номерок возьми лопату
иди ты нах*й почтальон

а ты нежнее розовости устриц
прозрачней тишины после дождя
ты громче многолюдности всех улиц
и тише чего тише быть нельзя

и воздух и огонь и ветер вздохов
ты вечность и сомнительность ничто
бываешь и чертовски мудрым богом
и ангельски бездумным черти что

простым соединением молекул
химическим составом поездов
обычным необычным человеком
всем тем что после будет и что до

Моя снежинка на ладонь
на забураненное мною
стою и ничего не стою
нагая от зимы погонь

немая простота волос
слегка пожеванное время
не то чтобы совсем не веря
а просто веря не всерьез

полуслова полубогов
в полуночи а может в полдень
не то чтобы совсем не помню
а помню только без долгов

оглохшие «от» страусы
бездельники души отдушин
тельняшки на изнанке сушим
и вместо паруса трусы

кивками можно и не в такт
здесь главное есть направленье
и поколенье на колени
и наколенник на кулак

скрипучесть массовых снегов
в зависимости от морозов
и декларирует угрозы
плач безутешный сапогов

а что еще и для чего
стынь щеку подперев рукою
и то заплачу то завою
зима зима тоски вдовство

моя снежинка не моя
ладонь в чужих руках ледышка
а мне бы выдохнуть но вспышка
налево справа да одышка
и горло давит от излишка
и бестолкова колея

Я ухожу. Не поминайте лихом.
Я – сука, стерва, тварь. Ну, кто еще?
Да кто угодно, назовите психом.
Мной даже не родившийся прощен.

Я ухожу. Невыносимо больно
От дури, блажи, да насрать на всё,
Настало время для полетов вольных.
Да вру, конечно. Ухожу и всё.

Все номера, все имена забуду (?)
Писать не стану (?) больше ничего.
Смогу? Смогу, и я не верю чуду,
И чудо мне не верит. Что ж с того.

Оставлю вам, быть может кто-то любит
Мой бред и слог, да и меня саму.
Была я резкой нарочито, люди,
я вас люблю, не веря никому.

Ну, все, пока. Прощайте, дорогие,
Не ждите зря, я точно не вернусь.
А знаете, мечты мои какие … (?)
Нет, не скажу, иначе разревусь.

да умею держать паузу
только нахер мне это надо
не приемлю дефект страуса
и в руке у меня граната

я под танком ползу сжалась вся
и взрываю себя без танка
без особой на то жалости
я в стране своей эмигрантка

и война никогда не кончится
я встречала себе подобных
и себя и других – в клочья всё
неугодно ли неугодных

опоясанные хаосы
одураченные собой
подставляют очко страусы
пробивая бетон башкой

в этом городе нет улицы
даже малого закутка
где бы яйца несли курицы
и парного бы молока
пусть в помятой жестянке конченной
но без наледи по бокам
не отравленным не просроченным
по утру подавали б нам.

сухарей бы ржаных просоленных
так чтоб зубы на полки хрясь
чтобы руки цвели мозолями
и любить не опохмелясь

да зачем это все
и надо ли
если вырванная чека
если сжались
ползем с гранатами
на черта нам нужна черта

закончены внебрачные чтения
у прачек стерты руки до костей
закономерны срывы увлечения
вибрации трехпалых лопастей

не каждому был выдан при посадке
по правилам всем сшитый парашют
один закрыл глаза играя в прятки
и незаметно оказался тут

другой крутил педаль велосипеда
на тренажере ржавом без колес
и риторический вопрос – куда я еду
подъем перелопатил в под откос

а третий дрых во сне пуская слюни
и видел жизнь прекрасной но во сне
он так и умер не познав безумий
в моче, в соплях и собственном говне