Георгий Скрипкин - Входя поэтом в этот мир

Открылся синий небосвод.
Лучи деревню обласкали.
Цветов умытый хоровод
танцует в поле хали-гали.
Подкрался ветреный партнёр,
обнял ромашковые талии.
Мышата выползли из нор,
как будто танца не видали.
Они глядят из борозды,
весёлым писком подпевают.
И любопытные дрозды
за чудным танцем наблюдают.
Шмели – трудяги входят в раж
Жужжат под солнцем с упоеньем.
Прекрасен солнечный пейзаж
и ветра лёгкие волненья.

Кто сказал, что в старости
нам ни до чего.
Барышням – сударыням
весело, легко.
Вышли в круг, родимые,
да пустились в пляс.
Жгут, неудержимые,
пляска – высший класс.
Теребят частушками,
радуют стихом.
Общее радушие
видится кругом.
О годах не помнится,
молодость в глазах.
Души счастьем полнятся
при таких делах.

Июль дождями под конец
на город ополчился.
Как подгулявший сорванец
с устатку обмочился.

Решил потоками замыть
следы былых проделок.
Быть может чистым хочет быть
пред августом незрелым.

Он продолжает поливать,
лишив народ иллюзии.
Ему как будто наплевать
на то, что скажут люди.

Доколь мы будем любоваться
на правосудный беспредел,
когда остались не у дел
закон и право защищаться.
Когда «казнить» звучит для тех,
кто из нижайшего сословья.
Другого нет для них условья,
как только мучиться за всех.
Живёт в неправедной Руси
иная каста неподсудных —
послов элиты и приблудных,
готовых гадить и тусить.
Для них – неписаный закон
и беспринципность божьей кары.
И правосудие, как шмара,
бардачит с ними в унисон.
А где же совесть и мораль,
единство прав и справедливость?
Звучат заезженным мотивом
и претендуют на вокал.

Сладким сном уснули внучки,
в доме тишина.
День был радостным, певучим,
есть что вспоминать.
Были разные игрушки,
краски и альбом.
Я не мог решить, кто лучше
рисовал свой дом.
Были прятки озорные
и игра в слова.
Хитро прятались, родные,
лезли под кровать.
Я искал их долго – долго,
наконец нашёл.
Было им смешно, привольно,
да и я зацвёл.
Да и я от них завёлся,
предложил плясать.
Принялись мы хороводить,
польку танцевать.
А потом запели вместе
песню про кота.
Было нам совсем не тесно,
просто красота.
Про обед совсем забыли,
но пришёл черёд.
Пахло блинчиком любимым
и заждался мёд.
Ели блинчики без счёту,
пили сладкий чай.
Ели блинчики с охотой,
только подавай.

Поедая, утомились,
сели отдыхать.
А потом опять резвились,
некогда скучать.

Осталась только одна треть,
и лето нас покинет.
Не будет солнце душу греть
и ветер не обнимет.
Он будет тешиться с листвой,
трепать деревьев кроны.
Войдёт в сознанье его вой
как плач потусторонний.
Дожди осенние зальют
былое настроенье.
И с листопадом опадут
счастливые виденья.
Ну а пока цветной рассвет
нам август представляет.
Ловите люди солнца свет,
пока оно сияет.

На детской площадке
играют детишки.
Потише девчонки,
погромче мальчишки.
Качели летают,
на горках визжанье.
У бабушек взгляды
полны обожанья.
Корабль с парусами
летит, словно птица.
Сияют на палубе
детские лица.
И крутит штурвал
озорной капитан.
Как будто отплавал
во множество стран.
А рядом куличики
лепит малышка.
Песочек не липкий,
устала глупышка.
Но вдруг с небосвода
полилась вода.
Девчонки, мальчишки
бегут, кто куда.
Осталась площадка
одна под дождём.
А дети кричат —
к тебе завтра придём.

На ветреном крыле примчался август.
Свинцовость туч с собою приволок.
Июльский дождь нам был недавно в тягость.
Мы ждали с неба солнечный поток.

Но ветер охлаждающим дыханьем
приятные надежды остудил.
Не слыша петербургского желанья
он осень в летний полдень запустил.

Дрожит листва растрёпанных деревьев.
Волнами ветер вздыбил рябь пруда.
На нас свалилось пасмурное бремя.
И от него не деться никуда.

Ночь легла тишиной
на прибрежный прибой.
Любопытной луной
обняла нас с тобой.
Ты меня целовал,
говорил, что люблю.
Я такие слова
как нектар пригублю.
Моё сердце стучит
на счастливой волне.
И признанье звучит
словно в сказочном сне.
Я прошу, чтобы ночь
отпустила луну.
Мне любиться невмочь,
но с луной не могу.

Ценить мгновенья, дни, года
не каждому дано.
Бурлит в сознании иногда
забвения вино.
Кому-то память не даёт
хранить поток добра.
И он со злом в душе живёт,
ссылаясь на вчера.
Он за улыбками хранит
оскал былых обид.
Своё сознанье теребит
и злом стремится бить.
А есть бездушный человек,
не помнящий родства.
Сорвал он родственную ветвь
с ухмылкой хвастовства.
Живёт, не думая о тех,
кто жизнь ему вручил.
Кружится в мареве утех,
как конченый дебил.
От дум душевных нет следа,
бесчувствие одно.
Ценить мгновенья, дни, года
не каждому дано.

Серость по небу летает,
серость на душе.
Дождь тропинку размывает,
что вела к тебе.
Монотонное звучанье
навевает грусть.
Телефонное молчанье
разрывает грудь.
Неужели дождь осенний
растворил любовь.
Мне б хоть капельку везенья,
ту, что снимет боль.
Мне погода – не помеха,
чтоб тебя найти.
Но для скорого успеха
нет пока пути.
Ты молчишь, и я тоскую,
гладя телефон.
Сердце бешено токует,
в мыслях перезвон.

Почему на душе так тоскливо?
Почему сердце гложет печаль?
Я сижу возле кромки залива
и смотрю в беспросветную даль.
За плечами прошедшие годы
с капиталом счастливой судьбы.
Пред глазами капризы погоды
с беспокойным волненьем воды.
Мне бы встать и назад оглянуться,
но биением манит прибой.
Мне хотелось бы в детство вернуться,
а потом повстречаться с тобой.
А потом…, только в прошлое время
перекрыты дороги – пути.
Не решить мне назревшей проблемы
и спокойно назад не уйти.

Она – лишь малая частица твоей жизни.
Величина её зависит от тебя.
Иной душою молодой до самой тризны.
И не примеривает старость на себя.
А есть такие, кто напяливают старость
по истечении младенческой поры.
И постоянно уповают на усталость
и не испытывают сердце на разрыв.
А третьи с отрочества думают о смерти,
считая в панике оставшиеся дни.
И норовят одежды чёрные примерить,
не замечая возрождённой новизны.
Не ждите часа, когда старость вас настигнет.
Гоните панику, уныние и страх.
Стремитесь к жизни, пока тело не остынет.
А коль остынет, превратите его в прах.