Георгий Скрипкин - Входя поэтом в этот мир

Со струн гитарных льётся грусть.
Романс терзает мою душу.
К былой любви я не вернусь.
Она надежду мне иссушит.
Я доверял ей каждый миг.
Я посвящал ей свои мысли.
Пытался скрасить этот мир.
И о другой любви не мыслил.
Так почему же неприязнь
вдруг пробежала чёрной кошкой.
Сманила чувства на соблазн,
зажав любовь не понарошку.
Мне не найти приятных слов,
что ту любовь опять разбудят.
Прощай, прощай, моя любовь.
Я вспоминать тебя не буду.

Голубые бубенчики радуют глаз.
Охраняют от ветра приземистый кустик.
Прохожу мимо кустика множество раз.
Не могу удержаться от добрых дискуссий.

Я ему говорю о доступной красе.
От неё я вбираю заряд настроений.
И о том, что растение радует свет,
хоть и ставится в ряд сорняковых творений.

А ещё он отменный садовый компост
и от разных болезней безропотный лекарь.
Вот он рядом с людьми занимает свой пост
и не только красой их сознание лечит.

Июнь обдал жарою город.
Испил водицы у Невы.
Народ бубнил про жизнь с укором.
Он к жарким будням не привык.
И вдруг раскаты громовые
до нас дошли издалека.
Порывы ветра чумовые
вдохнули в небо облака.
Не облака, а туч смятенье
с набором прихотей грозы.
Как будто светопреставленье
сошло с вершины на низы.
Сверкали молнии во мраке.
Звучали громы на лады.
Капризный ветер – забияка
оставил грязные следы.
Ломал деревья, словно спички.
Трепал притихшие кусты.
Забились пуганые птички
под петербургские мосты.
Излив своё негодованье,
шальные тучи уползли,
оставив нам очарованье
зелёной свежести земли.

Жара – капризная особа,
легла надолго на залив.
Представив 30 за основу,
прохладный полдень обнулив.
Песок и камни побережья
скребёт ленивая волна.
И их насиловать, как прежде,
она сегодня не вольна.
Укрылись заспанные чайки
в тени чуть высохших кустов.
Свободно место на лужайке,
никто свариться не готов.
И даже тень спасти не может.
Округой правит духота.
Быть может ливень нам поможет,
спасёт небесная вода?

Волна ласкает берег,
озвучивает плеск.
На ум приходят перлы
с намёком на бурлеск.
Прекрасные наяды
выходят из воды.
А мне покоя надо
за ратные труды.
Но как приятны ласки,
волненье не унять.
Я словно в древней сказке
хочу повелевать.
Но стоило отжаться,
махнуть на них рукой.
Так стали удаляться
наяды на покой.
И я, глазам не веря,
сподобился на лесть.
Волна ласкает берег,
озвучивает плеск.

Мы жили до, не думая о после.
Встречали должным розовый восход.
И каждый день был нам всевышним послан,
чтобы ценить надёжный небосвод.

Чтобы мечтать безбашенно и круто,
не замечая болей и проблем.
Но вот настало сумрачное утро
с тяжёлым грузом вызревших дилемм.

Они пришли со знаком новой смерти.
Нет, не одной, а множества смертей.
И появился в этой круговерти
учётный список траурных вестей.

Он побудил нас всё переосмыслить,
пересмотреть каноны бытия.
Жизнь в нудных распрях не имеет смысла
и лучше жить, планету не деля.

Да, на Земле покой недолговечен.
И жизнь хрупка с вмешательством извне.
И кто-то в этой битве человечен,
а кто-то автор вредных ахиней.

Но эгоизм идёт на вырожденье
и всё сильней звучит понятье – долг.
И к нам приходит новое прозренье —
уже не жить нам так, как жили до.

Звучит аккорд, «Священная война»,
парад Победы нам напоминает,
что мы прошли лихие времена,
и свежий ветер знамя развевает.

Дрожит слеза, в который уже раз
волнует душу гордость за Отчизну.
Мы не грозим оружьем напоказ,
а сохраняем строй во имя жизни.

И в том строю российские сыны,
чеканя шаг, равняются на старших.
Они заветам воинов верны
и не сдадут позиции на марше.

Невские воды бегут мимо Зимнего,
лижут волнами гранит.
Так и стихи мои неудержимые
дальняя воля манит.
Для невских вод раскрывает объятия
радостный Финский залив.
А для стихов есть другие понятия —
выживет, кто говорлив.
Только душа не умеет навязывать
строчки рифмованной вязь.
Ей, молодой, не пристало доказывать
с Музой волшебную связь.
Вот и грустит она, миром забытая,
в свете горящей свечи.
Плачет стихами пока не убитыми
или печально молчит.

Нормальный человек садится в кресло,
а в кресле он уже пупок Земли.
И думает, что видом красить место
ему блатные гены помогли.
И так он этой мыслью возбудился,
что вмиг забыл открытый, добрый взгляд.
От лестного общения взбодрился,
напялил несговорчивый наряд.
Его любые точки раздражали,
от рифмы он мгновенно багровел.
А правильные мысли вынуждали
рычать и он по-дьявольски зверел.
Встречал творца ехидною улыбкой,
иль исподлобья на него смотрел.
С ехидцею указывал ошибки,
которые лишь он предусмотрел.
Таких в России нынче расплодилось
на тысячи, куда ни посмотри.
Так хочется, чтоб чудо приключилось
и их в стране осталось только три.

В Неву вплывает парусник мечты.
Ласкает ветер алые надежды.
Вздымают крылья невские мосты
и предлагают миру безмятежность.
Но не унять волнующий порыв
тех, для кого алеет этот праздник.
И ничего, что сердце на разрыв,
их не прельщает образ жизни праздный.
Для них открыты новые миры.
Их приглашают новые дороги.
Настало время жизненной поры,
когда не манят школьные пороги.
Когда плывёт их парусник мечты
и раскрывает алые объятья.
Когда в сознании помыслы чисты
и перспектива целей необъятных.

На лодке, да по озеру
с красавицей – девицей.
И сердце сразу ожило
с надеждою влюбиться.
Гребу усердно вёслами,
мотивчик напеваю.
И чую, что на острове
с девицей совладаю.
Красотка улыбается,
стреляет в меня взглядом.
А лодочка качается,
и остров уже рядом.
И вдруг из чрева острова
выходит грозный Мишка.
Ощерил когти острые.
Пот выступил под мышкой.
Не помню, как сподобился
и с лодкой развернулся.
Любви наелся досыта,
умом чуть не рехнулся.