Николай Филиппов - Долина царей. Книга первая

07
Хотя не так уж непростой
Для их Осипа, головой
Что в философию уткнулся
И безвозвратно окунулся
В астрономических наук
Вполне глубокую пучину,
Когда при взгляде в ту картину
Всё учащался в сердце стук.
Земли космический предел
Или отсутствие предела,
Его во всю серьёзность дела
Манили, как дощечка мел.

08
Он приподнялся, как всегда,
Сказав: «То – вам не ерунда
И вовсе, братцы, не игрушка…».
Его большая с чаем кружка
Перевернулась быстро в рот,
Слегка от пыли, пересохший,
И он несмешливо продолжил:
«Тут всё как раз наоборот.
То – не игрушка. Это – свет,
Что проливается нетленно
На нашей слаженной Вселенной
Неописуемый портрет».

09
И, любопытства не тая,
Его все слушали друзья,
И Дольций даже с ним заспорил:
«Ну, ладно, друг ты мой, не стоит
Так доверять учёным тем,
Что напридумывали это;
Предел незримого же света
Не разглядеть нам без проблем.
Откуда им, скажите, знать,
Про неба нашего границы,
Ведь не умеют же, как птицы,
Так высоко они летать?!

10
Не верю я, ну хоть убей,
Большой компании той всей
Заинтригованных учёных…».
Осип издал под сердцем стоны,
Поток обид сдержав едва,
И дал ответ в знакомом стиле:
«У человека нету крыльев,
Но есть у многих голова!
Не обязательно лететь
Так высоко за неба кроны,
Чтоб звёзд движения законы
Научным взглядом разглядеть».

11
Он в этот свиток пальцем ткнул,
Чем тут же взгляды окунул
Друзей, собравшихся на месте
Беседной выпученной лести
Под душной крышею одной,
И показал: «Вот, та планета,
Где мы живём в объятьи света
Раздельно с каждой стороной.
А вот, и свет наш божий сам!».
Он ткнул на круг огромный белый,
Неоднозначно и умело
Посередине был что там.

12
Опять стал Дольций возражать:
«Ты хочешь, братец мой, сказать,
Что это есть и наше Солнце,
И что таким оно придётся
В большом размерище своём?!
Да, и, Дружище, же при этом
Ошибся ты немного цветом.
Взгляни на небо завтра днём».
«От болтовни уже твоей
Устали все» – тут Сориона
Раздался бас: «Умам учёным
Тут уж, хоть как-то, но видней!

13
Ну, а тебе простой торгаш
Научный мир богатый наш
До непростой душевной боли
Никто отныне не позволит
Вот так высмеивать при всех.
Я верю, рано или поздно
В тех золотых познаньях звёздных
Нас ждёт когда-нибудь успех!».
Он кверху плавно поглядел
И улыбнулся горделиво,
И всем присутствующим мило
В добавок чай подлить хотел.

14
От разговора чуть вздохнул,
Рукою сильной протянул
К подопустевшим кружкам крайним,
Опустошив огромный чайник
В их дно почти что до краёв.
От освежающего чая
Жара могучая дневная
Ушла с запутанных голов.
И в помещении свежо
Под серо-каменным навесом,
Что всем своим немалым весом
Прохладу держит хорошо.

15
Осип как будто невзначай
Руками взял неспешно чай
И, отхлебнув же, сделал выдох
И гордо вновь словами выдал
Очередную в этом речь:
«Тебе, друг Дольций, с этим рвеньем
Под непростым наук движеньем
Душой и телом не залечь!
А сам подумай, как бы ты
Разогревал себе бы пищу,
Коль не проникло в нашу нишу
Изобретение плиты?!

16
Да-да! Той самой, много лет
В которой солнечный мы свет
Под куполами собирали
И несказанно превращали
В своих домах в тепло огня.
И не такое ещё сможем,
Коль мы достаточно приложим
Усилий терпких от себя!».
Осип немного повздыхал,
Уставив взгляд в свою «игрушку»,
И чая глиняную кружку
Опять к губам своим прижал.

17
«Не злись, Дружище, на него!
Мы понимаем, как легко
Наука быт нам упрощает;
И тот силён, кто много знает» —
Тут Сорион словами влез
И настоял же: «Посвяти нам
Ты свой рассказ по тем картинам,
Что с продолженьем или без.
Что представляешь, брат мой, там —
За голубыми небесами;
Вот, бы увидеть всё глазами,
Что любопытны по утрам…».

01
Застыла вечера пора
Над камнем улиц, как нора,
Что углубились меж домами,
И уходящими лучами
Свисало Солнце тихо с крыш;
И, потянувшись малость к маме,
Всё хлопал сонными глазами
Какой-то славненький малыш.
Весь день под Солнцем проиграв
В разнообразные затеи,
Он под конец, не чуя шеи,
Устал от всяческих забав.

02
А в это время разговор,
В неоднозначный жаркий спор
Перераставшийся порою,
Под прочной крышей шёл одною
У деревянного стола,
Когда объята в деле этом
Своим сопутствующим светом
Та вся компания была.
В глазах давая сил прирост,
Как механизм необычайный,
Их деревянный столик чайный
Был в то же время очень прост.

03
Глубокой думой окружён
Был оружейник Сорион
От философского рассказа,
От разгулявшегося глаза
Уже давно отбросив сон.
Он, уж на Дольция не глядя,
Живёт что золота лишь ради,
Искал азы других сторон.
Всю жизнь в сраженьях проведя
За незнакомых полководцев,
Он жил разменчиво, под Солнцем
Своё местечко не найдя.

04
Хоть и оседлым стал сейчас,
Но не ровняет нынче час
Под жизнь обычного теченья
И ноты времени мгновенья
Уже старается теперь
Отдать открытости душевной,
Чтоб на дороге неизменной
Открыть какую-либо дверь.
Сейчас он многое готов
Сменить в обычных пониманьях,
И в новых мира же познаньях
Снять металлический засов.

05
Давно он этого хотел,
Весь во внимании сидел
И слушал полностью Осипа,
Чья молчаливость подразбита
Была сегодня оттого,
Что даже серенький характер,
Порой идёт на некий бартер
Взамен закрытости его.
И соглашается душа
За тёплым вечером случайным
Другой душе поведать тайны,
Приоткрываясь неспеша.

06
И Сорион опять спросил
Купца учёного, что был
Уже в разгаре: «Неужели
Мы все всегда себя вертели
Вокруг огромного того
Богоподобного светила,
Чья неминуемая сила
Сильнее света самого?!».
Осип ответил: «Верно, друг,
И вся земля родная эта
И все соседние планеты
У Солнца вертятся вокруг.

07
Поверить трудно, может стать,
Но, и учёным не понять
Пока что то, каким же богом
Всё это создано в особом
Твореньи рук иль волшебства?!
Планета каждая не стыла,
И путь ведёт вокруг светила,
Что всей системе голова.
Математический расчёт
Меж постоянных наблюдений,
В часах тяжёлых в полной мере
Картину эту нам даёт».

08
Он головою покачал
И ненадолго замолчал;
Над свитком этим восседая,
Отправил в рот остатки чая
И вновь на Дольция взглянул,
Спросив немножечко лукаво:
«Скажи-ка, братец, коль немало
Своих ты знаний протянул.
Моя тут знает даже дочь,
А ты-то знаешь, кто сменяет
Над каждым, нам знакомым, краем
Так постоянно день и ночь?».