Терентiй Травнiкъ - Лекарь. Стихотворения

Время не настроено, время не подлажено,
С кривокосым кроем нам не сносить сермяжины,
Коль же перемелется, не зевай, а сдюживай:
Пусть оно не верится с ряженым да суженым —
Всё одно – получится; всё одно – устроится!
Ах, ты сера тучица, отпускай невольницу!

Мне больше ничего не надо:
В эфире нет меня, друзья…
Мне стало высшею наградой
Моё поверженное «я».

Да: принимаю это время,
Не спорю, не иду вразрез.
Отныне недеяньем сею:
Чем меньше дров, тем лучше лес.

Мне больше ничего не надо:
Ни горизонтов, ни границ,
Ни августовских звездопадов,
Ни в бисер писанных страниц.

Ни просек и ни дольних тропок,
Ни уходящих в даль путей,
Тех, в коих постигал я опыт —
Наигорчайший жизни опыт
От недоверия страстей.

Не надо песен мне и лиры:
Покорных звуков не ищу,
Мне не по нраву лоск ампира:
Я не прошу и не хочу

Его вселенского надсада
Средь белых пауз ноября,
Ни прав, ни выслуг мне не надо:
Прошу понять меня, друзья.

Не в триумфаторском мажоре,
А с музой донельзя простой
Мой мателот отчалит в море,
Не нарушая судеб строй.

И там, где чайки, – много чаек,
Где в небо крашена волна
Навек расстанусь я с печалью
С глотком пурпурного вина…

Лежу и слушаю, как свет
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает…
Всё потому, что ночью снег:
Шёл-падал ночью мокрый снег —
Под утро дворник скребыхает…

Мне нравится, когда всё так
Обыкновенно – и не спешен
У жизни всякий новый шаг,
Когда декабрь вновь неизбежен…

И все усталости снимает
Привычный завтрак – булка с чаем —
И что-то тихое вокруг
От суеты тебя скрывает…

Тогда условиям сдаёшься
И понимаешь, что они
По полочкам расставят дни,
Да так, что ты не ошибёшься,

Когда потянутся к письму
Твои рука, душа и сердце,
И наконец заменят перцем
Приевшуюся куркуму

В твоих стихах! – да, это важно,
Когда живёшь в многобумажке
На самом верхнем этаже…
Когда есть доля в купаже
От медовухи и от бражки…
Люблю, когда в одной из проб
Зимы в предложенной картинке
Таджик по-дворниковски – в лоб —
Сдвигает в маленький сугроб
Не снег, а первые снежинки…

Когда приходит предвкушенье
Того, чего не знаешь сам:
Истории скрип колеса
Предполагает откровенье

Для многих тайн, но нет нужды
Разгадывать их краем блюдца,
Люблю, когда, друг мой, цветы,
Откуда ни возьмись, берутся

На старом письменном столе,
И томик Франсуа Рабле,
Как нечто важное для дела…
Когда выходишь вдруг из тела
Так, словно петришь в ремесле
Такого рода откровений
И откликаешься на «гений»,
Как пёс бездомный на суфле.

Лежу и слушаю, как снег
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает…
Всё потому, что ночью цвет
Шёл-падал… ночью – белый… цвет.
Маэстро-дворник скребыхает…

Нет! Что вы, что вы? – исполняет! —
Адажио…
Вот мой билет! – купил вперёд на сотни лет,
Хоть назубок всё это знаю.

В Москве зима – тепло и сыро,
Нет снега – и черны дворы:
Мундирчик городской застиран,
Замыт, надраен до дыры…

А потому и нет в ней снега,
Что слишком в лоск ушла она —
Престольная начала века —
Москва, но только не страна.

Стране особого нет дела,
Что даже с первым декабрём
В Москве так и не забелело,
Что мозгло в городе моём.

Что мокро, зябко и дождливо,
Что центр связи был смещён,
И bonne lecture – давно на чтиво
Cменилось, и почти снесён —

Культурный слой, заштукатурен
Интеллигентности фасад,
Московский дух насквозь прокурен
Дымами западных эстрад.

Но я сегодня не об этом:
Что мне до ихнего родства?
В столице не осталось снега! —
Каков размах вам мотовства?

Нет снега! – неужель в загоне?
Нет снега! – брешь в диапазоне?
Нет снега! Но на стадионе
Мальчишки бегают с мячом.
Пусть даже матч их не законен:
Зима ж! – а им всё нипочём!

Люблю, когда темнеет рано,
Когда – цейлонский из стакана
С кусочком сахара, лимон…
И ветер, словно бы в тромбон
Шпанюга дует за пятак,
И вечер, годный для писак,
Скучающих без красок дня,
Тоскующих – таких, как я…

Люблю, когда промозгло, сыро:
Всё потому, что так квартира
Особенна и хороша!
И пусть в ней нету ни шиша,
Как в той корчме, что на углу,
Где выдавали мушмулу
За иссык-кульский абрикос…
Но мило мне её уютство
С провинциальной стариной:
Кушетка, ящик обувной,
Стол ломберный: едва ль найдутся
Такие штучки где ещё…
Наскучат, так отволочём
Всю эту невидаль на дачу
С приятелем, где не иначе
Почти с полвека не живём,
А хлам всё тащим, тащим в дом…

Люблю, когда ночами снег
Неторопливо, как генсек,
Идёт и «строит» тротуары…
А ты – свободный человек —
Снимаешь со стены гитару
И вот, так словно б это знаешь,
Джульяни Мауро играешь…

А рядом лист, чернила, ручка —
Точней не ручка, а перо
Гусиное – товарец штучный! —
Не то, приятель, нет, не то
Для перьев нынче время! Милый
Читатель, строго не взыщи:
Сам понимаешь – временщик
Не всякий выбьется в светила.
Ещё люблю, когда под утро
Тот самый, что ни с чем не спутать,
По дому блинчиковый дух
Разносится! И тешат слух
Неспешность, тишина и чинность:
Так отвечает посткаминность
Сегодняшняя временам —
Тем, что, увы, известны нам
Лишь в горстке собранных улик
В столичных и provance музеях,
В картинах прошлых да из книг…
Так что, извольте-с, Честь имею…