Николай Жданов-Луценко - Опыты. Стихи

Ни из чего не делайте икону,
Вращаясь в ипостасях бытия.
Служа идее, Родине, закону,
Не забывайте: главное – семья.

Идеи – это страшные химеры,
Сожравшие людских немало душ.
Двадцатый век дал страшные примеры
Потоков крови за марксизма чушь.

Изменчивая Родина не ценит
Тех, кто служил, но вышел на покой.
И без зазренья совести разденет.
Посмертно, может, наградив доской.

Ни из кого не сотворив кумира,
Судите по делам своих вождей.
А не абстрактно «за спасенье мира».
Поймёте, кто дурак, а кто злодей.

Кривляки на экране и на сцене
Мечтают стать «властителями дум».
Не встаньте перед ними на колени.
Пусть вас удержит ваш житейский ум.

А кто зовёт вас целовать икону —
Над вами контролёр и господин.
Любая церковь верно служит трону.
Исповеданий много – Бог один.

Великий Бог внутри нас до рожденья.
Он никого не называл рабом.
И ангелов его сопровожденье —
Как радуга на небе голубом.

Он нам велел: плодитесь, размножайтесь,
Да не иссякнет человечий род.
Любите ближних, в чувства наряжайтесь,
Жалейте беспризорных и сирот.

Но пуще всех свою родню любите,
Ведь не водица – родственная кровь.
Вам предки дали взлёт к своей орбите.
Любовь семьи и в вас родит Любовь.

Пророки и гении рядом —
На годы увидят вперёд
Своим прозорливейшим взглядом,
Какая опасность грядёт.

Сказал Тимофеев-Ресовский,
Что вся демократия – блуд.
При этой системе бесовской
Державу у нас украдут.

Настанет засилье подонков,
Что всё продадут по частям.
Они заболтают вдогонку,
Приучат к позорным страстям.

Для них экономики нету.
И планы зачем им нужны?
Такие погубят планету,
Что им до какой-то страны?

Имеющий уши услышит,
О чём упреждали вчера.
На ладан империя дышит,
За ум бы нам взяться пора…

Но как изменить пирамиду,
Где вечен незыблемый Икс?
Взирает на нашу планиду
Пустыми глазницами Сфинкс…

Вождь «переизбран» на четвёртый.
Теперь уж нечего терять.
Такой калач на царстве тёртый
Корону может примерять…

Псевдоэлита расчехлилась,
Закона сбросив камуфляж.
Всегда им сладко елось, пилось,
Открыт был заграничный пляж.

Но ныне яхты, лимузины,
Мешки с деньгами напоказ.
Их потребительской корзины
Не тронет ни один указ.

Их бизнес-джеты и визиты
Глотают средства, как слюну.
По пояс руки паразиты
Уж запустили в госказну.

Начальственный всё громче окрик:
«Сидите смирно по местам!
А то вам арестантский бобрик
К заклеенным добавят ртам».

Их дети плохо знают русский —
Они росли в тылу врага,
Пить не умеют без закуски
И в голове у них пурга.

Чем всем обычным людям хуже,
Тем радостней наглеет власть:
«Пока вы, свиньи, спите в луже,
Жизнь и карьера удалась!»

Венец лавровый сдвинув набок,
Глумятся, чтоб Союз забыть:
«Серп – накосить побольше бабок,
А молот – чтоб на всё забить».

Но рано свора веселилась,
Пока народ был нем и тих.
И хорошо, что расчехлилась —
Мы поимённо знаем их.

Те же знакомые лица полвека спустя.
Те, перед кем и не надо казаться другим.
Мальчики с кожей шагреневой в кудрях седых,
Девочки, счастье нашедшие в детях и внуках теперь.
Мы из когорты, что время собрало в какой-то момент
И подарило друг другу, как дерзкий огранщик камней,
Что в диадему собрал самоцветов палитру, как Бог,
Предначертавший нам путь испытаний, тревог.
Кто я, чтоб вами гордиться за пройденный путь?
Кто вы, чтоб бед и свершений отмерить аршин?
Просто спасибо, что вы до сих пор ещё есть,
Как фотографии юности, что не вернуть.
Просто спасибо, что помним отцов, матерей,
Давших нам жизнь и пример, каким надобно быть.
Помним в лицо и по имени учителей
Старой плеяды, когда было знанье в цене.
У же наш круг, но теснее смыкаем ряды.
Можем друг другу обиды простить и успех.
Только хорошим помянем кого уже нет.
Только на нас вся надежда, что память жива…

Нас перебьют поодиночке,
Когда мы не сомкнём ряды.
Любовь к перу, жене и дочке —
Не вся награда за труды.

Жаль, что не встретил локтя чувство
На поэтический порыв.
Литература, как искусство —
Командный всё-таки заплыв.

Талант неповторим и ярок.
Но только вместе мы сильней.
У нас не так, как у доярок,
Где личных ищут трудодней.

Ум острый, тонкий, ироничный,
Пред кем с почтеньем шляпу снял,
К стихам остался безразличный,
Коллеге своему не внял.
Единомышленника встретить
Хотел в писательском строю…
Но он не снизошёл ответить
На просьбу скромную мою.

И хоть литавры бьют помпезно,
Пульс не уловит стетоскоп.
Подлодке иногда полезно
Поднять бывает перископ.

Я с сожаленьем эти строчки
Пишу, наевшись тишины…
Нас перебьют поодиночке.
Пока умы разобщены.

Говорят, скоро Путин уедет в Китай,
Отказавшись от власти досрочно.
И отменят рунет – всё, что хочешь, читай.
Только это не точно…

Говорят, скоро Думу распустят совсем,
Бестолкова она, да и склочна.
От распильно-откатных откажутся схем.
Только это не точно…

Говорят, олигархам в суде объяснят,
Что, мол, красть у народа порочно.
Для наглядности, может, кого-то казнят.
Только это не точно…

Говорят, что правительство пустят в расход,
Каждый будет сидеть одиночно.
И родне запретят их присвоить доход.
Только это не точно…

Говорят, что Совфед разрешит пожилым
Не работать уж денно и нощно.
И не станет просить за поддержку калым.
Только это не точно…

Говорят, что уедет Кирилл в Ватикан,
Чтоб оттуда молиться заочно.
И попы перестанут доить прихожан.
Только это не точно…

Говорят, что и армия наша, и флот
Защитят рубежи наши прочно.
И рублю Центробанк – безусловный оплот.
Только это не точно…

Говорят, что ругаться теперь запретят
Недовольным по-дедовски сочно.
Их Росгвардия будет топить, как котят.
А вот это уж – точно!