Николай Жданов-Луценко - Опыты. Стихи

А острый ум и юмор – это бонус.
Уменье посмеяться продлевает дни.
Нас от деменции спасает тонус
Извилин, что не тренируются одни.

Смесь простоты и разочарований
Нас гонит прочь от толп и плотной массы тел.
Ведь с глупыми не хочется свиданий,
А одиночество – всех мудрецов удел.

Но лень в мозгах свою вершит работу,
Картину фрагментарность не даёт собрать.
Жаргон и клипы вызывают рвоту
У тех, кто в рассуждения привык играть.

В наш век машин нас мало, могикане,
И в этом вся наша беда, а не вина.
Ты больше мудрости найдёшь в стакане
Энергию лучей собравшего вина…

Я с ярмарки тщеславия с тюками
Иду под гору быстро по прямой.
Оставив свой Парнас за облаками,
Устало возвращаюсь я домой.

А что в тюках? Там степени и званья,
В них грамоты, медали, ордена,
Другие доказательства признанья
И изданные в книгах письмена.

Там в подвигах добытые трофеи
И сувениры из далёких стран,
Там груз ошибок, что так тянет шею,
Но нет монет, чтоб оттянуть карман.

И жалко бросить чемодан без ручки,
Полупустая звякает бутыль,
Ты отшвырнуть не можешь эти штучки,
Что будут собирать в квартире пыль.

Их не снесёшь на паперть, как одежду,
Не сдашь в библиотеку и музей.
Твой опыт вряд ли впечатлит невежду,
Всё у же круг ценителей-друзей.

Давно оставив где-то на вершине
То, что фальшиво кличется «престиж»,
Я не нуждаюсь в дорогой машине
Или поездке на уикенд в Париж.

Мне перевес добавит ускоренье,
Хоть я к конечной точке не спешу.
Ненужное способствует старенью,
А я ещё, пожалуй, попляшу.

Я сброшу с плеч тяжёлые котомки.
Мне нужен только посох по руке.
Смотрите, вверх бредущие потомки,
Как хорошо идётся налегке.

Москва вошла в пятёрку городов,
Где любят обитать миллиардеры.
Присвоив результат чужих трудов,
Свои сооружают бельведеры.

И в Лондоне средь главных богачей
Есть Абрамович, Фридман и Усманов.
Они направили достаток чей
В бездонное нутро своих карманов?

Россия – богатейшая страна
С чудовищно обобранным народом,
Где бедность, говорят, достигла дна,
Но мы и дальше тонем полным ходом.

Где пачки денег мечут из окон
Умом не одарённые абреки.
Страна, где полноводно испокон
Текут кровавых слёз и пота реки.

За то, что предан Царь и предан Бог,
Наказаны мы дважды за блудливость.
И вот опять невидимый сапог
Наш попирает дух и справедливость.

Трещат в ушах дежурные слова,
Гремят оркестры зычно на парадах.
Живёт раздельно с телом голова,
Самодовольная в своих тирадах.

Наш труженик переживёт врагов:
В Боливии сейчас и в Уругвае
Он пашет грунт тропических лугов,
Не забывая квас и караваи.

А щупальцами нас обвивший спрут
Пускает ядовитые чернила…
Но час придёт, и всё они вернут.
Ведь не в деньгах, а только в правде – сила.

Мне дорого признание друзей,
Несущих квант Божественного света.
Они в Политехнический музей
Не шли в толпе, голодной до эстета.

Я не обласкан славой, как тогда,
Когда жирел писатель тиражами,
Монетизируя продукт труда
На дачах в Переделкино в пижаме.

Когда образованье – атавизм,
И матерщина прёт из всех куплетов,
Как трудно не пойти на популизм,
Не стать одним из комиков-поэтов.

Сегодня ржач и стёб – мажорный тренд,
Как тёмный мутный эль в ирландском пабе.
Не станет ли вам горьким «хэппи-энд»
Не в «комеди», а в «треджиди», блин, клабе?

Звучит, как камертон надежды, стих,
Наполнен концентрированным знаньем.
И кто, сумев прислушаться, притих,
Задуматься сумел над содержаньем.

Я верю в генетическую связь
Всех поколений русского космизма.
Они стряхнут навязанную грязь
И вспомнят нас – поэтов экзорцизма.

Ну, а пока не ропщем, не скорбим
В своём ad hoc неблагодарном деле.
Поэт тогда читаем и любим,
Когда его слова постичь сумели.

Ах, как это удобно, чёрт возьми,
Из вражьей сытой зарубежной дали
Рецепты слать, как всем нам быть людьми,
Ворча, что диферамбов не додали.

Но, если вспомнить, Горький не на дне
Пух от цынги, а устриц ел на Капри,
Советуя измученной стране
От катаклизмов порошки и капли.

Не со своим народом до конца
Крест волочить надрывно на Голгофы,
А после файв-оклоков слегонца
Черкнуть стихов самовлюблённых строфы.

И будут долго поднимать на щит
Булатов, Женек, Робертов, Эльдаров,
Андреев и весь мелкий общепит.
Что в нанесеньи преуспел ударов.

Ударов в спину Родине, под дых,
Когда она наивные объятья
В сердцах им открывала молодых,
Тиранам славших громкие проклятья.

Никита их использовал сполна —
Своих литературных хунвейбинов,
Им премии раздав и ордена,
Чтоб свергнуть с пьедестала исполинов.

Сгубила их привычка есть с руки
И тявкать лишь по павловской команде.
Ну, а когда сменились игроки,
Они служить готовы новой банде.

Поэт, писатель – в глубине страстей,
Когда всю жизнь он посреди народа.
Но проституткам, бардам всех мастей
Даны для денег лишь младые годы.

В этом городе очень шумно.
Все летят из конца в конец,
И вращение тел безумно
В лабиринтах его колец.

Здесь надрывно орут сирены
И клаксоны нервно дудят.
Ибрагимы, Резо, Сурены
На своих языках галдят.

Даже мрак разрывает грохот
Мотоциклов пердящих труб.
И в ушах недовольный ропот
Всех, кто дерзок, криклив и груб.

Здесь неоном люминисцентна
В ритмах клубов бессонных ночь.
И давно уж бегут из центра
Москвичи коренные прочь.

В этот город сколько ни селишь,
Остальные хотят сюда.
Здесь желает хлеба и зрелищ
Понаехавшая орда.

Этот город – больной невротик,
Все пороки мира в нём есть.
Он токсичен словно наркотик,
И с его иголки не слезть.

Здесь живёшь лишь в одной надежде,
Что удастся вымести сор.
И ты будешь гулять, как прежде,
В тишине Воробьёвых гор.