Роберт Сервис - Зов Юкона

Тот громкий выстрел всё гремит по миру,
А воин пал, бесчестием сражен.
Последний бой седого командира,
Последний вызов смерти бросил он.
Ему всегда был смертный страх смешон,
Но он не вынес этого позора.

Париж окно расцвечивал закатом,
А он ходил по комнате, ходил;
Предчувствуя, как бессердечный фатум
Накроет славу тенью черных крыл,
Усталым сердцем Господа молил:
«О, дай мне сил, как следует бойцу,
Бесчестье повстречать лицом к лиц».

Ручьи в кустах журчали неустанно,
Жужжали пчелы в вереске густом;
И видит он босого мальчугана,
Что раскрывает легендарный том,
Бежит по полю с огненным крестом,
Сжимает клеймор [5] Клеймор – палаш шотландских горцев. , с пиброхом [6] Пиброх – тема с вариациями для волынки. в ладу,
Чьи родичи – Роб Рой и Родрик Ду [7] Роб Рой – герой одноименного романа В. Скотта, Родрик Ду – герой поэмы В. Скотта «Дева озера». .

Учившийся купеческой науке,
Он тяготился лямкой трудовой,
И вот однажды загремели звуки —
По улице шагал хайлендский [8] Гордонский хайлендский полк, элитное шотландское подразделение британской армии. строй,
Волынок вой и барабанов бой:
«Марш, Гордоны, на адские задворки!»
И он навек ушел из-за конторки.

Он видит блеск афганских ледников,
И вспоминает, как в теснине горной,
Напав на затаившихся врагов,
Он их разил в баталии упорной;
И в памяти всплывает плен позорный,
Как он стоял, упрямо стиснув зубы,
В тот страшный день среди холмов Маждубы [9] В битве при Маждубе (1881 г.) отряд шотландцев был наголову разбит бурами. Макдональд попал в плен, но через несколько дней был освобожден главнокомандующим армии буров Петрусом Жубером в знак уважения к его мужеству и заслугам. .

Перед глазами бешеный Судан,
Где крови было пролито немало,
И обуянный зноем Омдурман [10] В битве при Омдурмане против суданских дервишей (1898 г.) Макдональд командовал бригадой, решившей победоносный исход сражения. ,
Магерсфонтейн [11] Неудачная атака англичан при Магерсфонтейне (1899 г.), в которой атакующие понесли огромные потери, но позиции буров остались непоколебимыми. , где слава увенчала
Его мечом и чином генерала [12] В 1900 г. Макдональд получил звание генерал-майора, в 1901 г. был пожалован в рыцари. ,
И был он зван монархом во дворец
За почестями – а теперь конец.

И снова вспышки разрезают тьму,
И вновь над головою свист шрапнели,
И падают товарищи в дыму —
Зачем он не погиб при том обстреле,
Как Ваухоп [13] Генерал-майор Э. Г. Ваухоп погиб в сражении при Магерсфонтейне. отважный. Неужели,
Чтоб прочитать чудовищный навет?
И он к виску подносит пистолет.

Его глаза, не ведавшие страха,
В домах шотландских щурятся со стен,
Живет он в сердце каждого феллаха,
Для гуркха он доселе незабвен,
И дикий дервиш чтит его, смятен.
В далеких странах память сохранила
Того, в ком воплотилась наша сила.

Оплачьте же героя, северяне!
Он Англии был преданный слуга,
И потому пусть об его изъяне
Злонравная судачит мелюзга.
Был острым меч и крепкою рука,
Его деяний эхо слышно людям.
А остальное… лучше позабудем.

От блужданий по райским кущам утомился небесный Дух.
Струны арфы его умолкли, и сияющий нимб потух.
И тогда всеблагой Создатель к утомлённому снизошёл:
Да низринется с горних высей в нижний мир, в человечий дол.

Дух одежды свои расправил, чтоб сошли за земной наряд.
Со святым Петром попрощался у распахнутых райских врат.
Гласов ангельских хор бесплотный спел прощальный псалом ему.
Снизу пялились бесенята сквозь густую адскую тьму.

Златовласый, небесноглазый – красотой он всех затмевал.
Перед ярким ангельским ликом Аполлон – и тот спасовал.
Как изгиб Купидонова лука, был рисунок губ его смел.

Бабы липли к нему, как мухи – только он на них не глядел.
Но одна отыскалась всё же – хороша, свежа, молода.
Прошептала: «Я тебе нравлюсь?» Он смятенно ответил: «Да».
«Обними, поцелуй, потискай – да возьми меня, что стоишь?»
Он в ответ с неприязнью молвил: «Ты греховное говоришь».

Посмеявшись его стесненью, попрекнула она шутя:
«С виду молодец ты что надо, а лепечешь будто дитя.
Обносилось старое платье, путы скинуты – это ж смех!
Пусть святоши-старцы толкуют, что есть Благо, а что есть Грех!»

И тогда Господь, убоявшись, отозвал посланца небес:
Искушенья не знает Ангел, а поди ж ты – попутал бес!
И запел Сатана, ликуя, загоняя рефрен в стихи:
«Да вовеки не разлучатся Добродетели и Грехи!»

У тебя сплошные беды:
Ни работы, ни жены,
Никому ты стал не нужен,
Спину ломит, сны дурны,
Жизнь исчерпана до донца,
Мог бы – в гроб живьем залез,
Но тебе остались солнце
И лазурь небес.

Это небо голубое,
Словно райские врата,
Жар полуденного зноя,
Темной ночи немота,
Птичье пенье, пчел гуденье,
Перелески и ручьи,
Ключ студеный, луг зеленый —
Не хандри, они твои.

И никто не в силах это
У тебя отнять, браток,
Даже если ты измучен,
Беден, болен, одинок.
Оборванец ты недужный,
Но зазря не сквернословь:
У тебя есть всё, что нужно —
Бог с тобой, и Он – любовь.

Не манил нас правоведческий диплом,
Не сиделось нам в конторе за столом,
Кровь кипела в наших жилах – ей противиться не в силах,
Потонули мы в разгуле удалом.
Жизнь катилась и азартна, и лиха,
Подсыпал нам дьявол перцу в потроха,
И отправили семейства, видя эти лиходейства,
Нас подальше от себя и от греха.

Нам пришлось покинуть наши города,
Погрузиться на заморские суда,
Но нисколько не страшила
Нас далекая могила —
Мы с отчизной распрощались навсегда.

То по горным кручам тащим свой рюкзак,
То в саванне разбиваем бивуак,
Без труда вы нас найдете и в пустыне, и в болоте,
Всюду там следы оставил наш башмак.