Маша Халикова - Цветок папоротника. Стихи, 2014

И попытаться записать в тетради
Закончившейся шариковой ручкой
Строку. Не выйдет – просто рассмеяться.
Пойдём гулять? Из комнаты, вовне,
За руки взявшись, не стесняясь, рядом…
Не бойся – не открою никому, что
Моя любовь реальна. Это я всё
Придумала, увидела во сне,

Нашла в какой-нибудь старинной книге.
А здесь – запрятать тайны в угол дальний,
Не доверять мечтам (в плену игры мы).
За странные стихи меня прости
Как за сосредоточенность на миге,
Где вдруг соприкоснулись пальцы. Жаль, но
Приходится и мне прибегнуть к гриму —
Во имя продолжения пути…

Повторяй это имя, наборщик;
Этот голос, похожий на мёд;
Этот взгляд, столь цветочный. Мне горше
Промолчать – так никто не поймёт,

Так никто ничего не узнает.
Пусть грубы и бессильны слова
Передать, как трепещет сквозная,
Пронизаема светом, листва,

Как тонки твоя бледная кожа
Или пальцы, бесплотны почти.
Мне всё кажется, это похоже
На фрагмент подростковой мечты.

Солнце стало расплывчатым, талым.
Мало сил (я всё так же резка),
Но не жаль поделиться с усталым —
Захвати мою горстку песка,

Я продлю тебе миг. В самом деле,
Что я с этим могу потерять?
Я душа, заточённая в теле,
Заносящая строки в тетрадь.

По природе беспечного дара
Я пчела, что единственный раз
Наберёт золотого нектара
В лепестках твоих бархатных глаз

И легко запечатает в соты.
А когда приключится зима,
Вы нечаянно где-то прочтёте
Эти самые строки письма,

Обволакиваемые дымом.
Знаем только наборщик и я,
Как в стихах выходило не имя —
Трепетала тоска бытия…

Ты входишь, как в омут, в искусные игры,
Шаги осторожно-тихи.
Я жадно читаю хорошие книги —
Особенно если стихи.

Ты кажешься гибкой и вкрадчивой змейкой.
Ну что же, попробуй. Ужаль.
Внуши мне мораль. И до сердца сумей-ка
Добраться. – Мне так тебя жаль.

Бог создал тебя вдохновенно, со вкусом,
Не хуже античных скульптур.
Но в парках разбросаны ягоды-бусы,
И мир по-сентябрьски хмур.

Наверное, многим пыталась помочь я.
Глаза у тебя хороши.
Увы, привлекательная оболочка —
Не для благородной души.

А я всё хочу исцелить тебя чувством,
Проснуться с тобой поутру
И неосязаемой строчкой коснуться
Отзывчивых внутренних струн.

Не знаю, удастся ли мне это сделать,
Имею ли даже права.
Но в буквах, расставленных в строчки на белом,
Сокрыты отнюдь не слова —

Формальные письма пропитаны страстью.
Нектар привлекает осу.
Жаль, мне иногда начинает казаться,
Что я никого не спасу,

Что книги – не путь очищения мира.
Их столько написано – что ж
На жёлтых болезненных улицах сыро,
Домашней питомицей ложь

Пригрелась, уютно свернувшись на креслах,
И смотрит на пляску огня
В старинном камине? И всё-таки если
Ты как-то расслышишь меня,

То всё не напрасно. Жестокие игры,
Опасные игры с судьбой.
Мне страшно, ты часто рискуешь погибнуть —
Но выбор всегда за тобой…

Я не взрослею, с этим не помочь мне.
Взгляд, пара ощущений с тёплой кожи
И полстроки (какой небрежный почерк).
Чем меньше знаешь, тем оно дороже.

Тем чище отзывается душа на
Неясный свет и трепет вещей лиры.
Тем реже кто-нибудь тебе мешает
Непрошенным вторжением из мира,

Где суета, где вечно что-то делят.
А я живу в тиши под низкой крышей.
Ты думаешь, что я на самом деле?
А я себе воображаю, слышишь?

Я просто позаимствовала образ,
Наполнила по собственному вкусу
И, просыпаясь, радуюсь – удобно,
Хотя и, вероятно, как-то грустно,

Поскольку осень. Для чего вопросы?
Я знаю, это не моя вина всё.
Иллюзии спасают в двадцать восемь —
Но ими я питалась и в двенадцать.

Всё остаётся прежним – не взрослею.
Я часто повторяю это имя,
Но в снах, где мы гуляем по аллее,
Вы все, увы, взаимозаменимы.

Поскольку я люблю не человека —
Лишь плод своих болезненных фантазий.
Прокручиваю мысли в голове, как
В стихах успокоительные фразы.

Вокруг пространство замерших песков, а
В моих тетрадях линии с полями,
И нам, как предрекала Полозкова,
Мне – жечь слова, тебе – смотреть на пламя. *

И это чувство будет длиться вечность.
Ты засыпаешь в кресле. Несогрета,
Я тоже собираюсь вскоре лечь, но
Так и перебираю до рассвета

Листы тетрадей. Где отыщешь повод
Позвать тебя на чай? И слишком смело
Прийти ко мне без спроса. Жизнь проходит.
А я ещё ничуть не повзрослела…

Вы вряд ли где-нибудь сейчас прочтёте,
Как одиноки. Голоса сирен так
Влекут, что вспоминается: терпи и
Держись себе пути. А между тем,
В обычной человеческой заботе
Нуждаются не только пациенты
Палаты интенсивной терапии,
Лежащие среди холодных стен

С затянутыми туго животами.
И вы, самодостаточны, красивы,
Успешны, привлекательны, здоровы, —
Отнюдь не избалованы теплом,
Сердечным состраданием. Пытаюсь
Нелепо объяснить тебе мотивы,
Которыми меня ведёт дорога
И не предупреждает, что потом.

А там – глядят на серый двор сквозь прутья,
Пристраивают розы по бутылкам,
Выстаивают очередь за кашей —
Прости, неэстетично, но, увы,
Правдоподобно. Редкие минутки,
Когда рассветный воздух синь и стыл, там
Почти спокойно, тихо и нестрашно.
На бренный мир нисходит Бог Любви.

А здесь – нельзя вздохнуть и сбросить маски.
Здесь – нужно постоянно защищаться,
И быть настороже, и ежечасно
Спасаться. Здесь – тоскливо, как зимой.
Поэтому и смотришь ты с опаской
(Хотя невольно вздрагивают пальцы)
На глупое, пропитанное счастьем
Простое электронное письмо.

Я прихотью мучительного жара,
Последовав секундному порыву,
Восторженно (а значит, не напрасно)
Откликнулась в размеренной судьбе.
Прими энергетический подарок.
Прошу, не усмехайся зло и криво.
Я бегло набираю синей пастой
Нечаянные строки о тебе.