Ирина Арсентьевна Коробейникова - Любви не названа цена…

Так и ходят с той поры – по двое,
Делят радости и горе пополам.
И чем крепче держаться, любое
Дело этим людям по плечам.

Мы сейчас зовём Любовью это,
Но не всем она дана судьбой.
Только тем, и в этом нет секрета,
Кто умеет жертвовать собой,

Кто закроет от дождя и ветра,
Кто подарит счастье и покой,
Кто теплом души согреет щедро
Сможет стать твоей второй ногой.

Любовь. Нам всем она нужна как кислород.
Не знавшие любви не испытают счастья.
А где она исток живительный берёт?
И силой наделить любовь кому подвластно?..

Наверное, не помнишь, был ты слишком мал,
Как первый раз пошёл. Обычное начало:
Шаг неуверенный. Качнулся и упал.
Сквозь слёзы «Мама!» громко прозвучало.

«Я рядом, милый мой, не плачь, вставай скорей».
Родные руки помогли тебе подняться.
Уже тогда ты знал, что нет любви сильней,
Чем мамина. С ней все преграды покорятся…

Тебе семнадцать. Юность. Первая любовь.
Но безответно чувство. Жизнь казалась серой.
И мамины слова тебя спасают вновь,
Они полны любви, надежды, веры:

«Не стоит жизнь винить. Сынок, поверь в себя.
Любимой докажи, что ты её достоин.
А если что-то не сложИтся – не судьба.
Зла не держи. Так этот мир устроен:

Приходит счастье к каждому в свой час».
С улыбкой нежною тебя поцеловала.
Ты навсегда запомнил мудрость фраз
И верил – счастье близко… Но война сломала

Надежды и мечты. Взяв в руки автомат,
На фронт ушёл за дом родной сражаться.
Вот первый бой. Снаряды рвут, гремят,
И от земли так страшно оторваться.

Но образ мамы, что в душе всегда живёт
Вновь силы даст и мужество удвоит.
Ты слышишь голос: «Будь смелей, сынок.
Любовь моя от пуль тебя укроет»

Забыв про смерть, бросаешься ты в бой.
Уверен: суждено живым вернуться.
Свистят со злобой пули над тобой,
Но не посмела ни одна коснуться…

Любовь… Она нужна всем нам как кислород.
В душе держите для неё открытой дверцу.
Теперь ты знаешь, где она исток берёт —
Её начало в материнском сердце!

Открыв в душе без спроса дверцу,
Минуя вздор и суету,
Любовь войдёт, касаясь сердца,
Собой заполнив пустоту.

Мир заиграет буйством красок,
Жизнь станет радости полна,
Как будто из счастливых сказок
Настигнет вас Любовь-весна.

В ней нежный взгляд и губ касанье,
И сердце трепетно стучит,
И робкое в ночи свиданье,
И первое «люблю» звучит.

В свой срок в Любви приходит лето:
Пылает страсть, огонь в глазах,
В объятьях крепких до рассвета,
Не расставаясь даже в снах.

Затем в Любовь заглянет осень —
Пора глубоких, зрелых чувств.
Согласие, надёжность, вера
Соединяют тот союз.

И, наконец, зима настанет,
Не став живой Любви концом.
Зимой друг к другу больше тянет,
Чтоб согревать своим теплом,

Сидеть, обнявшись, на диване
И слушать вместе песни вьюг.
А память, словно на экране,
Перелистает жизни круг…

Для тех, кто полюбил, не важно,
Какой прекраснее сезон?
Ведь, вместе встретившись однажды,
Два сердца бьются в унисон.

Награда это или наказание?
Спокойствие иль вечное метание?
Быть может, боль? А может, наслажденье?
Реальность или всё же заблужденье?

Дорога в жизнь длиной или короткий путь?
В неё ты с головой нырнёшь или чуть-чуть?
А с чем сравнишь её: с весной иль с летом?
Когда в зените солнце иль с рассветом?

Слепое чувство или разумный выбор?
Причина слёз иль повод для улыбок?
…И нет ответа даже у богов.
Для каждого она своя – Любовь.

Я видел сон. Там ты в ночи явилась
В печали мудрости и в запахе надежд.
По глади вод лучи твои стелились,
И юность трепетала без одежд.

Я верил в зной, где дух священный мирры
Твоими пальцами горячечный мой лоб
В любви покоил средь чумного пира
– И затихал мятежный мой озноб.

Рисуя строками имён неравновесье
И крест из смыслов в рвущиеся дни,
Твой силуэт за шёлками завесы —
Мне ложь, прощенье, якорь и огни

Звёзд путеводных, направляющих паденье, —
Обрёл дар плоти на рассвете вневременья.

Снова здесь хлестали градины по листьям,
Твои слёзы-соли ливни омывали,
Было небо гневно на нечистых,
Мы с тобой грозою уважались.

И пичуги улыбали твои губы,
И вино шептало, чтоб остался,
Книги падали в ладони, ветер в клумбы
Семенами остролиста осыпался.

Буйной зеленью кровь радовал Осирис,
Полумёртвым Сет жёг зазеркалья.
Я на Пушкина привёз увядший ирис,
Опьяненьем отвратив тебя от стали,

И твердил «Господь нас уважает».
Ты плутала в смыслах, словно в соснах,
Проклиная встреченное в мае,
Не отмытое в июне шквалом грозным.