Ирина Коробейникова - Мы за них в ответе

Рассказ 1

Конец 1960-х годов. Мой отец вёл в нашей восьмилетке клуб ДОСААФ. Тогда я и стрельнул впервые в мишень из винтовки и попал в «яблочко». На зимние каникулы он от греха забрал винтовку домой, и я решил тайком пострелять по сорокам. Говорили ведь наши учителя, живущие в райцентре, что сороки приносят вред, так чего ж их жалеть? Охота на них оказалась потехой азартной, потому что птицы эти, как известно, весьма ушлые и прекрасно отличают мелкашку от палки. Сядут на яблоню, раскричатся, а лишь выйдешь из дому – подхватятся и улетят. И тогда я придумал хитрость. Как-то раз был туман, приоткрыл я дверь сенец и, не высовываясь, совместил прицел с одной птицей. Та сорока была примерно в тридцати метрах от меня. Она стрекотала, слегка раскачиваясь на тонкой ветке. Но всё же мой выстрел оказался удачным. Кувыркаясь, она упала под яблоню.

Долгожданная удача опьянила меня. Я поставил оружие и побежал к поверженной птице. На сыром снегу пятна крови расползались, будто учительские краснила на промокашке. Они резали глаза своей яркостью, а неудачница глотала ртом воздух и вглядывалась мне в глаза. Что-то дрогнуло тогда в моей отроческой душе. Я присел к ней, удивился красоте её отливающего изумрудом хвоста и крыльев, но потом припомнил сказанное, что сороки, бывает, уносят цыплят, и повесил её на шест на острастку другим сорокам.

Можно было б поставить здесь точку, но случилось чудесное – труп сороки исчез. Ребята говорили, что над ним кружили сородичи убитой птицы. Вот они-то, по-видимому, и унесли её, чтобы по-своему оплакать и схоронить.

Рассказ 2

Прошло несколько лет. В 1973 году я уже отслужил в армии и работал в клубе худруком по приглашению его директора – великолепного музыканта и заядлого охотника, поскольку немного играл на баяне. К тому времени у нас дома появилась тульская двустволка. Её, ни у кого ничего не спросив, купил в Курске отец. И вот как-то в тихий зимний денёк захотелось мне поохотиться для спортивного интереса. Я натёр мазью лыжи, как путёвый пристегнул патронташ и, пройдя за околицу, вышел в поле. По обеим сторонам этого поля были балки поросшие лесом, а посредине него была дорога. Но под сугробами её уже не было видно.

Оглядевшись вокруг, я увидел, к своей неожиданности, что за мной, утопая в снегу, бежит наш белый с чёрными пятнами дворовый пес Шарик. Мне подумалось, что он только разгонит всю дичь, и пришлось погнать его домой. Но не тут-то было. Как ни гнал я собаку, она лишь преданно смотрела на меня и бежала поодаль. Тогда я ускорил свой бег, понадеявшись, что он отстанет. Подбежав к лесному выступу и оглянувшись, я увидел, что за мною по-прежнему спешит запалившийся Шарик, а ещё дальше, пересекая мой след, бежит со стороны одной балки к другой заяц. Ни в каких охотничьих хитростях я искушён не был и поэтому решил действовать по-военному. Подозвав своего преследователя к себе, я помчался к балке и сделал крюк к тому месту, куда должен был по моим расчётам прибежать ушастый. Я взял Шарика за ошейник и залёг вместе с ним близ маскирующей меня берёзки. И вот вижу – из-за бугра показался крупный русак и бежит, ну, прямо на нас. Я навёл ружье, отпустил ошейник, чтобы выстрелить, и тут ах!… – пёс увидел зайца. С громким лаем он вскочил, я скорее дёрнул за спусковой крючок, грянул выстрел, но… заяц, словно ошпаренный, уже шарахнулся в сторону и исчез за нами в орешнике…

Вспышка гнева к своему помощнику охватила меня. Я схватил лыжную палку и, замахнувшись, шагнул к собаке, лежащей на спине и замеревшей от ужаса… Но в этот солнечный день духи хранили животных от хищного человека. Наступив лыжей на лыжу, я как сноп, прямо головой упал в рыхлый сугроб, лишь как-то неуклюже достав палкой собаку, и Шарик с визгом умчался прочь. Захлебнувшись от снега и злости, я старался подняться, а тем временем пса уже не было видно. И тогда мне вдруг стало смешно. Я перевернулся на спину, откинул палку и рассмеялся над своей незадачей.

Так, довольствуясь лишь чисткой сильно пахнущего мокрой сажей ружья, я повесил его над ковром своей спальни, где были изображены мирно пасущиеся олени, да извинился перед собакой, погладив по голове и дав кусок хлеба.

Рассказ 3

А однажды – время шло к осени – прибегает приятель и зазывает идти на уток. Говорит, что они сели в конце нашего пруда. Во мне юный азарт тогда ещё не утих. Беру ружьё, несколько патронов и иду с напарником к пруду искать вновь охотничье счастье.