Денис Мирошниченко - Любовь и метафизика

Я снова посмотрел на свое отражение в зеркале. Осталась лишь одна картинка. Не знаю, кто найдет это письмо. Не знаю, как отнесется к нему: засмеется или задумается, сложит и спрячет в карман или выбросит в мусорное ведро. Но постарайтесь запомнить, что даже неосторожное движение пальцем – в будущем может привести к катастрофе. На этом прощаюсь с миром людей, надеюсь, что вне этого мира мне ничто не помешает существовать (или не существовать) спокойно.

Убитый Даром.

* * *

В холодных предрассветных сумерках зимней ночи по длинному пустому мосту шел человек. Невысокий и полный, всем своим обликом он противоречил этому воскресному рассвету. Слегка опираясь на поручни ограждения, человек не спеша шел к середине моста, иногда поглядывая вниз, на свинец воды, колышущийся в ста метрах под ним. Ледяной ветер резкими порывами заставлял полы его плаща биться крыльями за спиной. Тонкими черными крыльями. Дойдя до середины моста, человек остановился. Посмотрев на небо, он глубоко вздохнул и поставил одну ногу на перила. Когда он поднимал вторую, новый порыв ветра снова поднял полы плаща в воздух, опутав их вокруг ног мужчины. Тот потерял равновесие, пытаясь его восстановить, замахал руками, цепляясь за воздух, и с коротким негромким возгласом упал вперед. Еще одним порывом ветер немилосердно швырнул его вбок, на опору моста, сломав позвоночник. Через секунду беспомощное тело рухнуло на выступающий над водой фундамент опоры, а затем медленно скатилось в холодную речную воду, плотно сомкнувшую над ним свои свинцовые волны.

Всю дорогу до дома вокруг меня происходило что-то странное. Прикуриватель в машине уже оказывался раскаленным, стоило только протянуть к нему руку; светофоры начинали моргать желтым, как только я подъезжал к перекрестку. Я оставил машину на парковке – двигатель долго не хотел глохнуть – и вошел в подъезд дома, который терпел меня вот уже десять лет. Я посмотрел в раззявленную в диком восторге пасть лифта, готового, казалось, поглотить неосторожную жертву и смаковать ее как леденец, гоняя от щеки к щеке.

Не чувствуя в этот вечер в себе желания стать лакомством бездушного монстра, я решил подняться по лестнице.

Второй этаж. И я слышу резкий запах старого дома. Лестница, которую не убирали лет сто. Пищеварительный тракт и клоака, нагло глядящая тебе в лицо экскрементами годов своего существования. Третий. Из-за облупленной деревянной двери орет телевизор. Четвертый обдает меня кислым неаппетитным запахом дешевой стряпни. Пятый, шестой.

За полпролета до своего этажа я останавливаюсь, чтобы посмотреть в окно. Подо мной, внизу, лежит город, серый и неопрятный, задыхающийся от собственной пыли, он упирается трубами заводов в гордое темно-синее вечернее небо. Трещина в оконном стекле, покрытом грязными разводами, разрывает город пополам. Сердце города безнадежно разбито. Где я мог это слышать?

Когда я открыл дверь, свет в моей квартире уже горел. Но был он тускло-холодным, неживым, нереальным. Я вошел в гостиную. Девушка сидела в кресле в дальнем углу комнаты, около окна. Мертвенно-бледная кожа, ярко-красные губы, длинные волосы цвета зимней безлунной ночи и ярко-зеленые глаза. И два черных кожистых крыла, покоящихся на спинке и подлокотниках кресла.

Она улыбнулась. Красивое лицо и жемчужно-белые зубы, почти сливающиеся цветом с кожей. Крылья чуть приподнялись и снова опали, когда она заговорила.

– Ожидание успело утомить меня, – голос был высоким, с нежным бархатистым тембром.

Не знаю, что случилось со мной. Я должен был быть удивлен, испуган… Эти крылья… Но я просто достал сигарету и, закурив, сел на диван.

– Кто ты?

Девушка засмеялась, запрокинув голову. Ее смех. Звонкий и мелодичный, он вызывал морозную дрожь во всем теле.

– Меня зовут Изольда. Слуга Люцифера. Его рабыня.

– Чего ты хочешь от меня? Почему ты здесь?

За окном садилось солнце. Его огненный шар бросал сквозь стекло последние лучи, и в их свете бледное лицо девушки ошеломляло прекрасной строгостью черт. Улыбка не сходила с ее губ.

– Мой господин послал меня заключить с тобой договор, – наши глаза на секунду встретились, и ее взгляд пронзил меня раскаленной иглой. – Мы знаем все о тебе. Твоя главная слабость – женщины. Ты не можешь существовать без их внимания. Они дарят тебе вдохновение.

– Напоминает «Фауста», – я затушил сигарету в пепельнице. – И ты хочешь купить мою душу.

– Именно. Рада, что ты так быстро меня понял. Ценою будет любовь любой женщины, которую ты захочешь. Когда она надоест тебе, выберешь другую. И так до бесконечности.

– До конца жизни, – поправил я Изольду.

– До конца жизни.

Она сидела в кресле, необычайно красивая девушка с восхитительной улыбкой и пронзительным взглядом зеленых глаз, и только крылья за ее спи-ной придавали всему происходящему оттенок нереальности.

– Я должен подумать. У меня есть время?

– У тебя есть время до утра. Если ты не возражаешь, я останусь здесь.

– Оставайся.

Я закурил еще одну сигарету. Женщины на самом деле играли в моей жизни главную роль. Они были моим стимулом к работе и моим вдохновением. Нет, я никогда не был мачо, умеющим соблазнить любую. Я легко влюблялся, и так же легко моя страсть уходила. Если со мной рядом не было женщины, я писал о тоске по любви. Если женщина была рядом, любовь говорила сама за себя.

Но больше всего меня притягивал процесс. Знакомство, флирт, первый поцелуй, первая ночь вместе. Драйв. И я охладевал, когда адреналин заменяло спокойствие.

Почему я сказал, что мне нужно подумать? Я должен был отказаться сразу же. И дело вовсе не в том, продам я душу дьяволу или кому-то еще. Просто тогда моя жизнь станет скучной. Они – всей своей Преисподней – не понимают сути. Какой мне толк от женщин, если я смогу иметь любую? Я понимал это с самого начала. С первых слов Изольды. Но все же что-то заставило меня оттянуть решающий момент.

Ее красота? Может быть. Я надеялся, что она останется, пока я буду думать, и я не ошибся. Я посмотрел на нее. Девушка сидела в той же позе, что и раньше – расслаблена, но в то же время готова взмахнуть крыльями и улететь. Ее глаза были полуприкрыты, и я не мог понять, видит ли она мой взгляд.

– Изольда? – она подняла веки и вонзилась в мою душу чернотой зрачков, обрамленных в зеленую бездну. – Тебе доступны радости простых смертных? Алкоголь, например?

– Когда я прихожу в мир людей, ко мне возвращаются все возможности человека. Я ведь тоже когда-то была смертной.

– Что же случилось? – спросил я, доставая из бара коньяк и бокалы. – Как ты заработала эти чудные крылья?

– Это тебе знать необязательно, – мой вопрос явно не обрадовал девушку.