Наталья Тимофеева - Монологи. Стихи

И Малюта молился Богу,
Столбенея у Царских врат.
Жизнь идёт к одному итогу,
Царь, монах ты или солдат.

Волхов помнит свой бег кровавый
От царёвых лихих щедрот,
При опричнине есть забава —
Выжимать из народа пот.

Ловчей птицей летает слава
Впереди вороных коней.
Ну-тко, кто тут имеет право?
Наше право стократ правей.

И собачьих голов оскалы,
По-над Русью разжав клыки,
Гонят русских через подвалы,
Где Малюта брал за грудки.

Злоба тенью дворцовой висла, —
У опричников власть крепка.
Неужели народу кисло?
Да пошумливают слегка…

От Москвы одни головёшки,
Словно кара небес за кровь…
А кромешники в тьме кромешной
На Руси воскресают вновь.

Свято место не будет пусто,
Время жизни не пустишь вспять.
Колея – это то же русло.
Волхов тоже умеет ждать…

Как звука чистого пленяет тонкий слух
Волшебная, не узнанная нота!
А утра ветреного ясный воздух сух,
И вновь ветвей осенняя ломота
Рисуется в саду безлиственным штрихом,
Пронзает желтизну копьём зелёным юкка,
И солнечная зернь, раскручена волчком,
Рождает в вышине великолепье звука.
*

Голос звонкий, голос неба серебристо-золотой…
Запах мёда, запах хлеба в светлой горнице пустой.
Заоконный луч струится, как неведомый родник,
Под застрехой плачет птица, на стене – знакомый лик.
Я – за пазухой у века, много ль мне ещё щедрот!
Трудно встретить человека, где прощенье не живёт.
Из колодца мирозданья я смотрю, ослепши, вдаль.
Словно первое свиданье, мне, Господь, прощенье дай!
Радость сердца песней длится, расчирикалась душа…
Дождь кропит святой водицей, осень шествует, спеша.

Равнодушно сияют звёзды,
Не мигая, глядит судьба.
Мне за славой пускаться поздно,
Я для славы своей груба.

Не звенит у меня в карманах
Горсть презренного серебра,
Состою не в почтенных дамах,
Хоть давно на тот свет пора.

Даже горло моё охрипло
От правдивых до боли нот.
В эту жизнь я, как муха, влипла,
А она у меня – не мёд.

Паутина годов паучья
Окружила мой утлый кров.
Что ж за время такое сучье,
Что сосёт голубую кровь?

Где же счастья на всех набраться,
Растопить бессердечья лёд!
Мне давно перемены снятся,
Словно вечности горький пот

Проступает сквозь сон на веках,
Повторенье – ученья мать…
И в забытых кровавых реках
Снова будет страну качать.

Я забыла туда дорогу
И по небу, и по воде.
Нас, убогих, у Бога много,
Как волос в Его бороде.
Мне по суху добраться пешей —
Жизнь ещё одну перенять
И горчее, и злей, и грешней, —
Рая точно не увидать.
Разберу, так и быть, котомку,
Всё раздам – барахло и снедь.
Ни к чему свою память комкать,
Да упрёки её терпеть.
Кто вспомянет меня, спасибо,
Помолюсь за вас поутру.
За врагов-то особо, ибо
Я счастливее их живу.

Да, осень щедра на подарки,
Надев свой венец золотой.
Нить ветра октябрьские парки
Прядут день и ночь над землёй.

Питьё их похоже на брагу:
Меды, зверобой, да полынь…
Листвы охряную бумагу
Уносит в небесную синь.

Ключи замедляют теченье,
Прозрачнее день ото дня,
И робкой предзимнею ленью
Опять обуяло меня.

Зачем мне сознанье тревожить
И мысли свои ворошить,
Печали осенние множить
И птицей над прошлым кружить?

Живу в небогатом укладе,
Осенних боюсь сквозняков,
Пою кондаки, Христа ради,
И песни слагаю без слов.

Моя ненаглядная осень
Костры разжигает в глуши,
Минуя задумчивость сосен
И вечнозелёный самшит.

Давным-давно мне осень пишет письма,
Её печати – охряной сургуч.
Она их то на листьях палых тиснет,
То на закате – меж сурьмяных туч.

Она мне пишет, как своей знакомой —
Седой и мудрой даме, но опять
Отписываюсь ей строкой бредовой,
И почерк мой ей сложно не признать.

Она, тая улыбку сердолика,
Блистая обессиленной красой,
Мне междометья с журавлиным криком
Пересылает в призрачный покой

Затвора моего, что так непрочен
Под струями холодного дождя…
А жизнь всё ненадёжней и короче,
Всё незаметней, в вечность уходя.

Жалит ветер тонким жалом,
Гаснет сумеречный свет.
На просёлке нехожалом
Нет ни вешек, ни примет.

Нитяной туман змеится
По безлюдию полей,
И кричит ночная птица
Алконостовых кровей.

Бродит лис, ища добычу,
Жадно ловит шорох слух,
И безлунен, и безличен
Чуткой тьмы волшебный круг.

Изумлённое волненье
В сердце зиждется моём:
Звёзд неяркое свеченье,
Жизни краткое мгновенье,
Всеблагое всепрощенье —
В океане мировом.

Дождь. Сокровенны звуки ноября.
Листва ещё не вся отпала с веток.
И шепчут струи, даль собой кроя,
О том, что будут в ней ещё просветы,

Что будет и тепло, и золотой,
Разлившийся по склонам, отзвук лета,
И поздний росный нежный травостой,
И неба синь, в сияние одета.

Но дождь струит с небес свою печаль,
Он мерно плачет в тишине без всхлипа,
Как будто продырявился Грааль,
Иль облакам неможется от гриппа.

Камин дымит немного, стынет чай
В фарфоровой скорлупке… Всем известно,
Что всё бывает как бы невзначай,
А потому и жить так интересно.

Но цепь событий – Боговы дела,
И даже этот дождь – Его охота.
Я без Него б и думать не смогла,
Не то что встретить близкого кого-то.

Пути исповедимы не для нас —
Искателей чудес и откровений.
Но, слушая сердцами Божий глас,
Мы, люди – повелители мгновений,

Лишь можем благодарны быть Ему
За все свои закаты и рассветы,
За то, что есть вино и хлеб в дому,
Как кровь и тело Нового Завета.

Смотрю в огонь, внимая тишине,
А за окном туманятся просторы.
Их вид осенний мирволит во мне,
Рождая мыслей сонные узоры…

Давно раздрая нет в моей душе,
Я не коплю воспоминаний втуне.
Витает в доме аромат саше,
И сумрак ластит кисточкою куньей.

Эта очередь – самая длинная очередь времени,
В ней стоят все по-разному, просто иным невдомёк,
Что оно, в основном, невиновных молотит по темени.
Нескончаем их горестный и непрерывный поток.