Наталья Тимофеева - Монологи. Стихи

Тает снег, течёт расплавом с крыши,
В бочке звоном радостным журчит.
Ветерок-астматик глухо дышит,
И земля туманами парит.

Солнце маслянисто и высоко,
Аромат древесный остро-свеж.
Срезы лоз сочатся чистым соком
На стальные наволоки мреж.

И подснежник выглянул несмело
Из-под жухлой ржавчины травы, —
Словно кем-то выточен из мела, —
Напитавшись соков грунтовых.

Птиц ещё не слышно, только горло
Прочищает хриплое петух,
Будто бы в зобу дыханье спёрло
От его куриных молодух.

Оживает местное кочевье
Обнищавших за зиму цыган…
И повеселевшие деревья
Тычут ветви в синий океан,

Что разлился над февральской ранью
Нежно и улыбчиво-светло…
И бредёт межгорной глухоманью
Старое болгарское село.

Душа не спит, летит в ночной тиши,
Потеряна в пучине мирозданья.
Она на встречу с Господом спешит,
Исполнена благого покаянья.

Ей шепчут духи в мороке теней
Какие-то слова, тая соблазны,
Но смертный страх не властвует над ней,
Хоть тени эти злы и безобразны.

Она такие видит чудеса,
Какие смертным могут только сниться, —
Кругом неё то горы, то леса,
То океан, что бархатом лоснится,

Но всё, как первозданное, – и ах,
Такой красы в земных покоях нету.
Течёт пространство, как песок в часах,
И, обуяв забвением планету,

Влечёт воздушный пузырёк души
Всё дальше, дальше от земного тела,
И вот уже она нагнать спешит
То, что когда-то знать не захотела

Про свой последний призрачный приют
И, как дитя, старается невнятно
Спеть ту же песнь, что ангелы поют…
Придёт заря, вернёт её обратно,

А не вернёт, так что ж, ей не впервой
Знакомый путь к пределам первородным
Преодолеть, как страннице слепой,
В незримом воплощении бесплотном.

В полночном мареве туманном
Горит всего одна звезда,
И месяц светом недреманным
Растёкся в заводи пруда.

Неясен свет его дрожащий,
Не образующий теней,
Как будто он не настоящий,
Меж чёрных тонущий камней.

Набычив лбы, они сурово
Толпятся, кроя берега,
Им ночь боится молвить слово,
Так власть их тяжкая строга.

И лишь звезда, легка и праздна,
Востра, как высверки клинка,
На этот мир однообразный
Глядит, прорезав облака.

Ей незнакомы страхи ночи,
Она свободна, как любовь,
И так ярка, что нету мочи,
И так чиста, что нету слов.

Месяц упал к обочине
Прямо на грязный снег
Маленький, скособоченный,
Словно вершил побег.

Рог его красным вымазан,
Бледен, как смерть, другой.
С неба на горы выброшен,
Выгнулся он дугой.

Жалко его, бродяжного,
Да не помочь ничем, —
Звёзд кутерьма сутяжная
Вниз низвела совсем.

Глядь, за дорожной петлею,
Горною крутизной,
Вновь его скобка светлая
Высится надо мной.

Кажется, мнится, блазнится
В сонной седой тиши,
Месяц—гуляка дразнится,
Ночь обогнать спешит.

Так и ныряет исстари,
Словно челнок, в ночи,
Но не находит пристани,
Свет меж хребтов сочит.

В тёмных ущельях прячутся
Страхи земных забот,
Месяц блажит-дурачится
В дебрях небесных сот.

Вождь племени был до смешного мал,
Любил не перспективу, но фрагменты.
Державный зад Востоку подставлял,
От Запада восторгов ждал и ренты.

От племени его остался пшик, —
Он не терпел инакомыслий в стаде
И вообще был правильный мужик,
С утра до ночи находясь в засаде.

Его маразм блистал, как бриллиант,
Весь мир боялся маленького поца…
И кто-то рад бы дать ему под зад,
Да где смельчак невиданный найдётся?

Пересажал, перестрелял он всех,
Кто разевал хоть раз своё «хлебало».
А остальным терпилам люб успех
Вождя, что их питает царским калом.

Золотое утро декабря,
Блики на берёзовой листве…
Как монетки жёлтые, парят
В ненадёжном ласковом тепле,
Шелестят сыпуче у стволов
Листья, влажно-бережно-нежны,
В ореоле золота шелков
Ветер, чьим дыханьем зажжены
Свечи белоснежные сейчас.