Римид Нигачрок - На запад, под Берлин. От Луги до Виттенберга

Кто, кроме матери, на службу
Меня проводит из девчонок,
С какой всерьез имею дружбу,
Целован страстно, ей ученый?..

Мне Нина нравится со школы,
А вот я ей, видать, не очень.
Вдоль трассы тянется поселок,
Не тысяча, две живет, а восемь.

Найти хорошую подружку
Не так-то просто среди многих,
Одна пустая хохотушка,
А у другой кривые ноги.

А сам – какой я ухажер,
Как с Ниной встречусь, оробею,
Она зовет меня во двор,
Ни жив, ни мертв иду за нею.

Дружок есть, знаю, у неё,
Вагутин Саша, одноклассник,
Зову не в жены, ё-моё,
А лишь на проводы, на праздник!

Ты уступи мне Нина, ладно,
Побудь подругой понарошку,
Служить идти не так досадно,
Когда есть что приврать немножко.

Семь за столом сидят по кругу:
Мать, квартирант, соседи, Рыжий —
Товарищ мой, и я с подругой…
Вчера как будто, ясно вижу.

Да, с той поры прошло два года,
Еще чуть-чуть служить осталось,
Письма не ждал от Нины сроду,
Она и ждать не обещала.

Но я ей все же благодарен:
Считала мать её невестой,
Скромна она, и взгляд, мол, карий,
К душе пришлись и были к месту.

И этот розыгрыш невинный
Я в письмах к матери не смог
Разоблачить, чернить картину,
А вдруг дождется, знает Бог…

С Вовкой Терских мы с призыва
Неразлучны. Скоро в город
Отвезут, а там разделят…
Ну, пока, Вован, счастливо!..
Да, увидимся не скоро…
Были вместе мы неделю,
Расставаться не хотели.

Поезд мчит меня на запад,
А его везут к востоку,
И на север, в некой «точке»
Быть радистом. По этапу:
Часть учебная полсрока,
Остальное жить под «кочкой».
И письма домой ни строчки.

Так ли нет, не думать проще.
Потому вагон гуляет
Под гитару третьи сутки…
Северян на юг забросят,
А южан к другому краю,
Перекинут в холод жуткий,
Говорим всерьез и в шутку.

Москву насквозь и на Питер,
В Лугу, что под Ленинградом,
Там учебный городок…
Пацаны, не бойсь, входите! —
Будто нам и прям здесь рады.
В разнобой шуршанье ног…
Шаг усвоим, дай лишь срок.

В такую погоду, после дождя
Бежать на рыбалку мне хочется
К любимому месту с обрывом,
Где тальниковая рощица.

Если с зарёю закинуть крючок
С наживкой, «на кузнеца»,
Бывает, и хариус клюнет,
Поймаешь уж точно ельца.

А на червя дождевого с охотой
Клюёт и пескарь, и плотва,
Так окунь идет на «малявку»,
Подсечь успеваешь едва.

Если заранее рыб прикормить,
Годятся и хлебные корки.
Если «корчагу» поставить на ночь,
Поймать можно рыбы ведерко.

В такую погоду, после дождя
Воздух, пропитанный детством,
Запахом память в тот час оживит,
Куда от былого тут деться.

Вытрясла мама с крыльца половик,
Пьют воду из лужицы куры,
Кот на охоту шмыгнул в огород,
Собака на цепи излаяла сдуру.

Влез на чердак покормить голубей,
Там полумрак и прохлада…
В такую погоду, после дождя
Вспоминать своё детство отрада.

От станции пешком нестройными рядами
Шли, кто во что одет, толкались и шутили.
Юнцы еще лицом, и повзрослей, с усами,
И если б не асфальт, подняли массу пыли.

Сержанты «подтянись!» кричали то и дело,
Призывники пока держать не могут строй,
Кто в разнобой, кто в ногу шагаем неумело…
Пришли, и у ворот звучит команда: стой!..

Ну вот и всё, прощай свобода и «гражданка»,
Два года пролетят, набраться лишь терпенья.
Еще мы помним слёзы, на проводинах пьянку,
Друзей, подружек наших, и клятвы, и смятенье…

Ведут нас строем в баню переменить одежду,
Теперь к военной форме придется привыкать.
Ремень, шинель, портянки не нашивали прежде.
Всё по команде делать, ложиться и вставать.

Присяги текст не помню, прочтенной перед строем
Торжественно с волненьем, лишь день её принятия.
Плац, ясный день морозный, рядышком с приятелем,
Подтянутые, строгие, мальчишки… возможные герои.

Этаж второй, казарма – проход сплошной под арки,
Налево и направо за ними кубрики без дверные
С кроватями в два яруса, на тридцать мест примерно.
Отбой! Подъем! – команды раз десять, станет жарко…

Пол деревянный ваксой и ночью трут дневальные
Шваброй, чурка с ручкой, подбитой снизу войлоком;
Перед собой толкаешь, назад же тянешь волоком,
И пол к утру, как водится, отдраен капитально…

С утра мы на занятиях, сержант читает лекции,
Муштра после обеда, из края в край по плацу
Все упражнения пока не выполнишь раз двадцать…
Отбой! – за сорок пять секунд учимся раздеться.

А служба – это служба, курсантская, обычная,
Программа обученья с расчетом на полгода,
И в караул на сутки, и до столовой – взводом,
И письма пишем вместе, когда есть время личное…

После принятия присяги ничто не изменилось,
Всё то же расписанье, всё та же жизнь солдатская.
Всем, чем могли делились доверчиво, по-братски,
Мы свыклись с дисциплиной, копили знанья, силы…

Перекур! Кто не курит: отставить!..
Хоть и нет этих правил в уставе,
Подчиниться приказу пришлось,
Зря вскипает обида и злость.

В другой раз закурю я нарочно,
Хоть от курева станет мне тошно,
Но зато я в курилке останусь,
Да, сержант побуждает к обману.

При раздаче пайка сигарет
Я навряд старшине скажу: Нет.
Пусть раздам их ребятам потом,
Не заставят работать, зато,

Когда крикнет сержант: Перекур!..
Пусть курю не в затяжку, но, чур,
Я в курилку, я, что, не курсант?..
Не заметит никто мой обман…

Меня позвали, старика,
вам рассказать о рубеже,
Длиной в три сотни километров
с моря и до озера,
Всем миром строили его,
и под бомбежками уже
Копали рвы вручную,
и редко где с бульдозером.

Рвы, надолбы и доты
грибами выросли повсюду,
На горке, там, где перекрёсток,
и у моста, и у реки.
Хоть был подросток,
тех дней тревожных не забуду,
Враг к Ленинграду рвался,
рубеж ему был не с руки.