Нина Русанова - Высокие отношения. Стихи

По кругу я иду, по кругу,
В плену у стрелок часовых…
Не рассказать подруге, другу…
Но не идёт из головы —
О том, что золотые ивы,
Качая косы на ветру,
По-прежнему неговорливы…
Плакучие… зато не врут —
О том прелестно-неуместном
Цветке не скажут даже мне:
Что он, небесно-неизвестный,
Всё ищет в отражённом дне?
И я хожу в истоме праздной…
И вся в предновогодних снах…
Ищу – в, казалось бы, бессвязных
Цветах и ветках – некий знак…
Я не одна такая в парке,
И до меня здесь кто-то был:
Включил в рождественской запарке
Фонарь – а выключить забыл.
И вроде бы напрасно льётся…
И не оценено никем…
Послеполуденное солнце
Сквозит в декабрьском цветке.

Есть много слов – мучительных, прекрасных!
А можно обходиться вовсе без…
Но почему-то вдруг на слове «праздник»
Снисходит снег с нахмуренных небес —
Как долгожданный сон – глубокий, сладкий! —
Спускается, на мостовой лежит…
И свод небес на меховой подкладке
Мерцающими искрами прошит…
Под ним укрыться безымянной тенью…
Для остальных такое «волшебство» —
Бессмыслица, пустое совпаденье,
А я стою и праздную его.
В молчании. Мой сон – поток сумбурный:
Очнёшься – и поверится едва ль…
Летят снежинки в золотую урну —
У врат театра найденный Грааль…
И золотая, здесь же, колесница —
И птицей-околесицею бред:
Я – то ли дама чья-то… то ли рыцарь…
Испанский гранд. И признанный поэт.
Мой сон вечерний дивно-несуразен:
Паденье слов, бессмысленнейших фраз…
Я за него хочу – букет Аспазий!
Пожалуй, этот будет в самый раз —
Холодных Фрезий! – Астр! – Ферзей! – Камелий!
Гранитный Райнис… Репин и Перикл… 16 16 Я. Райнис – великий поэт Латвии. Grand Poet – отель в Риге, недалеко от памятника Райнису. Аспазия – его жена и поэтесса. Их переписку с И. Е. Репиным уже изучают. Аспазией также звали вторую жену Перикла. Именем Аспазии назван астероид. После интервью на радио, лишь только автор произнёс: «…Это такое празднование…» – выпал первый снег.
Успей поймать звезду: «Среди недели
Осадки сладки», – диктор говорил.

Страдать о снеге – есть ли, нету —
Нам и того здесь не дано:
Во власть немеркнущему лету
Здесь время отдано давно.

Цветок – душист! бесстыден! розов!
Зима-зима…
Зима.
Зима? —
Чтобы от этого вопроса
Сходили граждане с ума.

Я захочу и нарисую
В вечернем небе мандарин,
Улыбку месяца косую,
А рядом – звёздных балерин…

Они же – белые снежинки!
Они – стеклянные шары!
В моей бесхитростной картинке
Все отражаются миры!

И каждый, чуда ожидая,
Застыл, задумался, затих…
И медлит стрелка золотая,
И ёлка – в искрах золотых.

…Шардоне – не бензина литры!
Очень – тонкое. Очень – «то».
На метро вы,
И холод бритвой
Вам вонзается под пальто…

…Да и кто их считал, десерты!
Дольче вита ли се ля ви!
Говорили:
В любви – о смерти,
Но и в смерти же – о любви…

…О Набокове и о Рильке…
Это надо же так уметь!
Гала – Магу (и мне): «Курилки!»

…Белоснежнава надо фильтра
Изощрённой этой зиме.

Последний вечер: Сёма, Стёпа, Юлька… —
Таких стихов «последних» – целый том.
«Пиши нам про охоту на сосульки!» —
Они меня попросят. Но потом.
Пока мы – здесь.
Пока мы здесь – священны! —
Бурлят-искрятся чувства! – не слова…
Пошли мне молчаливое прощенье,
Горяще-говорящая Москва.
Прости.
Пошли мне знаки-обещанья,
Что свидимся, что не сведёт с ума!
Моё неизъяснимое прощанье…
Я это всё устроила… сама.
Потом – пришлют:
И снеговые горы…
Снежинок – нет, не точки, но тире…
Потом дозреют…
Недопомидоры
Под жарким этим солнцем в январе…
Я их не берегу, не поливаю:
Ни съесть, ни бросить – никуда не деть.
Друзья мои. Подруги.
За-бы-ва-ю —
Иначе мне не выжить. Да нигде.
Вы снова все уедете на дачу:
Встречать (уже китайский) Новый год…
Она была, конечно же, удачной! —
Любая
Из моих фотоохот.

Мы похожи: и я здесь не нáдолго —
Я пролётом, проездом, бегом…
Я смотрю эволюцию радуги —
На стене, за твоим рюкзаком.

Я гляжу, как она переменчива,
Переливчата, словно хрусталь…
По стене, что как будто бревенчата,
И по раме, что будто бы сталь…

Всё ползёт и ползёт, всё без устали —
Бестелесна, как солнечный луч,
Подгоняемый снежными хрустами:
День и этот закончится – пусть…

И снежинки – пускай удивляются
И запомнят… минуты на две:
Как – она – навсегда – растворяется…
В белизне… абсолю… занаве…

Так и сидеть с тобою рядышком,
Где в окна – тёплая волна,
Где небом и тончайшей радужкой
Кошачья радужка полна.

Земля во власти белых мух —
Текучих, зыбких, невесомых…
Упав, они испустят дух —
Царевны призрачного сонма.