Евгений Гешин - Жизнь по крупицам

Он вечно зол и жаден,
и не простит убогих —
бесцеремонно, за день
их выметет с дороги.

И, точно, ждать осталось,
когда обрушит своды…
Какая ж это малость —
ждать милости природы!

Но, в назиданье – что там?!
Без слёз и без причины,
вдруг вымыл у заката
он грязные личины.

Тминным духом закваски,
утренней жаждой корней
манит мокрая лавка
играми света на ней.

Нам ли, живущим рядом,
времени ритмы смущать
затрапезным нарядом,
слёзы с настойкой мешать?!

Денно и нощно в риге
кто-то молотит зерно,
осень готова к интриге,
не удивлюсь, что давно!

Тихо выйдет из сенца,
руки поставив под бок —
вот я, как утро младенца,
вышедши к вам за порог!

Чёрный дом, с крышей под козырёк,
век стоял, что бревно онемело, —
всё смотрел, словно давший зарок,
но задумался – в этом ли дело?

Да и людям сутра невдомёк,
что такое не раз получалось:
сквозь асфальт прорастает цветок,
как простое у жизни начинало…

На траве, как избегавший пёс,
куст прилёг у зелёной постели.
Он в зубах снова лето принёс
и разлил акварелью пастели.

Свистнет звонкая синица
изумлённо. У окна
будет локон томно виться
в кудрях вьюги дотемна.

Над расстроенным роялем
тишина, что божий свет,
всё когда-то мы теряем,
лишь она приходит вслед.

Вспыхнет искрами в камине
уголёк в охапке дров —
где с надеждой ждёт поныне
тёплый говор вечеров!

Тишина, как чьи-то были,
словно времени приют,
но, где искренне любили —
отношенья берегут…

Только маленькая птица
неуёмна дотемна.
Только у окна кружится —
будет вьюга для меня.

Последний день у осени.
Сотру с губыунылость.
Хотя мечталось радость с ним —
ничто не изменилось.

Как, с той же откровенностью,
вам женщина – без музы,
как испытанье верности —
надежда без иллюзий,

как та же хлябь землистая,
где воздух виснет гирей,
где вся страна расхристана,
и нет другого в мире.

И только этим радует
у выцветшей долины:
что лист последний падает
в настой хмельной полыни.

Лежат вдоль берега снега,
где жил туман сырой и пряный,
пускались отмели в бега
вдоль сосен, спутанных корнями.

А те шагали по реке,
как Бог шагал по водной глади.
Им это просто, налегке,
смолой в запачканном наряде.

Здесь было чем очаровать:
росой, скользящей с веток ивы,
ромашкой, выбежавшей рвать,
кустом ошпарившей крапивы,

разливом утренней волны
и запахом вечерней нивы,
и тем, что мы возбуждены,
и были этому мотивы.

Так почему вокруг снега
и почему с тобой молчим мы,
и только сосны, как всегда,
прекрасны и невозмутимы?!

Нам, смертным, это не понять,
забитым повседневной сутью,
что не уходят чувства вспять,
а замирают на минуту…

Простым желаниям достоин:
одеться, в общем, потеплей,
пойти во двор, где снег настоян,
как чай на травах из полей.

Что говорить – зима нам в радость,
в других местах так не ведут:
нырнуть в сугроб, что за оградой
вчерашней вьюгою надут.

Бывает стужа хлеще бани
рисует щёки, красит нос,
и что случиться может с нами —
здесь это даже не вопрос!..

Когда сутра во всю ширь неба
трещит сосновый бор, а мне
лишь чая хочется отведать
с мороза доброго вдвойне.