Константин Арбенин - Стихи песен. Зимовье Зверей

Ты будешь бегать, бедненький,

И тыкаться в парадные,

Не узнанный никем.

И будет тебе холодно,

Тоскливо и невесело,

И хочется поужинать,

И хочется домой (ой!).

А пока ты велик и доволен судьбой,

Ты лежишь на диване и куришь кальян.

А на кухне жена – для неё ты герой,

Ты уверен в себе, ты ухожен и прян,

Но скоро станешь маленьким,

Но скоро станешь крошечным,

Как будто бы игрушечным,

Как будто никаким.

Не будешь привередничать,

А станешь падать в лужицы,

И грязь на глупой рожице

Застынет, как испуг (пук!)…

А пока ты весом и довольно хитёр,

Ты уже отсидел, ты уже отлежал.

Добросовестный зять, щедрый брат двух сестёр.

И персидский ковёр, и черкесский кинжал.

Но вот как станешь маленьким,

Но вот как станешь крошечным,

Как будто бы игрушечным,

Как будто бы никем…

А все кругом огромные,

Такие, что не высказать,

Такие, что не выказать,

А главное – не взять (ать!).

Ты пока невредим, но ведь только пока.

Всё пока при тебе: и кураж, и гараж.

Но коль скоро ребро променял на рога,

Где гарантия, что всё твоё – не мираж?

А так вот – станешь маленьким,

А так вот – станешь крошечным,

Как будто бы игрушечным,

И будешь плакать вслух,

И плюнешь на ненужное,

А также и на главное,

А также на заглавное,

А также и на всё. (Всё.)

Выпадая из окна,

Оглядись по сторонам.

Если кто-нибудь внизу,

Есть опасность, что спасут.

Коль душа и тело врозь,

Оторви одно да брось.

На дорожку посиди —

И лети, лети, лети

До первого солнца, до первой крови,

До первого снега последней любви,

Лети, напевай мелодию боли,

За пазуху неба лети и живи,

Глотками, слогами, раскатами грома,

Раскрыв парашютом шальную мечту,

Лети, улетай к последнему дому,

Придумывай песни и пой на лету.

Выпадая из окна,

Погляди: кругом весна!

Лёд растаял и в лесу

По берёзам льёт слезу.

Улетая в эту даль,

Забери с собой февраль,

А кровинки на ветру

Я в картинки соберу.

По первому следу, по первым лужам,

По первому зову озябшей души —

Лети, согревай постылую стужу

И белые рифмы на землю кроши,

Лазоревой стружкой, изящной пеной,

А там облаками на перекладных

Лети, распрямляясь басовою веной,

Минорным аккордом – и прямо под дых.

Выпадая из окна,

Вспомни дом, где спит она,

Спит и видит в полусне

Тень полёта на стене.

Зацепившись за балкон,

Опровергни этот сон,

Напоследок пошути —

И лети, лети, лети

По серому дыму, по кухонным сотам,

По сладкому поту румяных ветрил,

За чёрные трубы, за трос горизонта,

По меди, по стати, по ртути витрин,

По гладкому нёбу глубокого неба,

По тучам, по птицам – быстрее, чем звук,

Лети, улетай, протаранивай небыль

Осиновым клином раскинутых рук.

Выпадая из окна,

Не забудь, что ты – струна,

Заверши собой аккорд

И лети по курсу норд.

Не оглядывайся зря —

За спиной одна заря.

Улыбнись на посошок

И руби под корешок!

По стройным верхам, по слоёному низу,

Кривыми шипами по розе ветров

Лети, получай поднебесную визу —

Сквозь белые стены и стёкла домов,

Над муторным лесом, над городом брани,

То кролем, то брассом, то вольной стрелой,

В какие-то близи, в какие-то дали,

По вечной спирали смертельной петлёй…

Приоткрытое окно,

Снег и красное вино.

В терпком небе – горький след

И обёртки от конфет.

По прибытии души

Всё подробно отпиши.

Буду нужен – позови

И живи. Живи. Живи.

От первого солнца – до первой крови.

От первого снега – и навсегда.

Живи, изучай географию боли:

Бессонницы-реки и сны-города.

Глотками, веками, раскатами грома,

Как крылья, расправив шальную мечту.

Лети, улетай к последнему дому,

Придумывай песни и пой на лету.

Беспределица-мать,

Что в метелицу – плеть?!

Только рёбра ломать,

Только в кости звенеть,

Только ждать у ворот

Беспризорных гостей,

Только в солнцеворот

Плуг менять на кистень…

Винной лужей зима,

Караваем сарай,

В чевенгуровом поле

Кромешная синь.

Отсыпайся, Фома,

Только не умирай,

Только бешеной волей

Случайно не сгинь!

Нынче в небе – дыра,

Нынче тьма-таракань,

Как помойные чайки,

Слетелась в дыру.

Приготовься, пора!

Лучше встать в эту рань,

Чтоб успеть до начала

Пожить на миру!

Беспределица-птица хохочет в чисти,

Диким лесом бежит, мелким бесом кружит.

Угости её ветром, Фома, угости,

Или – всех засмешит,

Или – всех заснежит…

То не просто чума,

То не просто костры,

То не просто удушье,

Как перед грозой.

Просыпайся, Фома!

Видишь: зубы остры,

Видишь: воет и кружит,

Сверкая косой,

Позолоченный век

Золочёной Орды —

Дождевые червовые

Твари-тузы,

Из-под Виевых век —

Краснозобые рты.

Придержи их хотя бы

До первой росы!

Беспределица-птица лютует в степи,

Бьётся камнем об лёд, вьётся пулею влёт.

Накорми её пеплом, Фома, накорми,

Или – всех заклюёт,

Или – всех заплюёт…

Птица Фенька, Снегирь,

Дрозд и Третий Петух,

Зверь Пустынник и Волок

Помогут тебе.

Размахнись во всю ширь,

Разойдись во весь дух —

И метнись в лог, где ворог

Топорщит хребет.

А мы поможем тебе,

Мы прикроем тебя,

Мы уйдём партизанить

В густые леса.

Мы крепчали в борьбе,

Мы теряли, любя…

Мы забыли, Фома,

Как творить чудеса.

Беспределица-птица колотится в дверь:

С права боку – тюрьма, с лева боку – сума.

Но не верь её присказкам, сказкам не верь,

Змееносец Фома,

Змееносец Фома!

Беспределица-птица над ухом свистит,

Конных гнёт задарма, пеших сводит с ума…

Это – присказка, сказка – всегда впереди.

Но с нами Бог и Фома,

С нами Бог и Фома!

Вы голодны, мадам? Кусайте локти.

Смотрите стрекозой на муравья.

Не надо драм, довольно капли дёгтя.

Забудьте всё. Вы больше не моя.

Вам холодно, мадам? Сжигайте письма.

Пусть чувство в них сгорит, как кошкин дом.

Все письма – вздор! На что они сдались вам!

Одни слова, с ошибками притом.

Вам жаль, мадам? Так опустите руки,

Не дёргайте меня за рукава!

Я знаю сам все каверзные трюки:

Гражданский брак – гражданские права.

Вы на мели, мадам? Сушите вёсла.

В гербарий поцелуи и цветы.

Пусть в сердце тлеет негашёная извёстка,

Но – всё к чертям! Вы больше мне не ты!

Вы каетесь, мадам? Не надо басен!

Не надо писем, песен и статей.

Мой быт без вас так сказочно прекрасен,

Что выше всех возвышенных идей.

Вам нездоровится, мадам? Попейте ж яду.