Константин Арбенин - Стихи песен. Зимовье Зверей

Будь только легче,

Будь только выше,

Будь только воздушней,

Будь только лучше,

Будь только чаще,

Будь только ближе,

Будь только рядом —

Так, на всякий случай.

Если даже вовсе нет бога,

Если даже нет ни блюза, ни джаза,

Нам сыграет пару нот на гитаре

То ли ветер, то ли сам Мендельсон.

И мы поверим, что мы не дети,

И откроем в самом взрослом угаре

Этим джазовым нестандартом

Легендарный кайфовый сезон.

Чтоб быть просто легче,

Быть просто выше,

Быть просто воздушней,

Быть просто лучше,

Быть просто чаще,

Быть просто ближе,

Быть просто рядом —

Так, на всякий случай.

Лучше считаться волком,

Чем называться шакалом.

Лучше висеть на крючке,

Чем говорить: «Сдаюсь».

Впитавший кровь с молоком,

Я с детства мечтаю о малом.

Так мотыль на моём ночнике

Исполняет Бикфордов блюз.

Если это средство – какова же цель?

Вот если бы Пушкин спалил лицей,

Он стал бы вторым Геростратом мира…

Но Питер – не Северная Пальмира!

Чайки – вдогонку трамваю,

Чайник – вдогонку пиву…

Настигни меня у самого края

Приятным расстрелом в спину,

Чтоб я гордо раскинул бы руки

И компасом истлел у порога.

Обреки меня на безупречные муки —

И этого будет так много!

Этого много для иждивенца,

Но мало для Рыцаря Лени.

Веди меня плавно, как пленного немца,

Поставь мне клеймо на колени.

Наилучшее средство от солнца —

Пулевые бестактные линзы.

Прицелься и спрячь под прищуром эстонца

Обиженный взгляд Бедной Лизы.

Затвор – как запретную дверцу,

Приклад – как предлог между делом.

Назначь мне уютное место под сердцем —

И я сам обведу его мелом.

Для снайперов я – пистолетное мясо

Ценою чуть больше рубля.

Этого много для свинопаса,

Но мало для короля.

Пусть полнокровие Луны

Добавит блеска твоей короне,

Лишь кровь стечёт с клинка струны —

Я стану принцем этой крови.

В клубке трагических ироний

Вновь хеппи-эндом бредит мир —

Я стану принцем этой крови,

Ты – королевой этих лир.

На рок отвечать попсою —

Признак прощального тона.

Полей же меня неживою водою

Из глаз Печального Дона.

Но всех доноров со всей Ламанчи

Не хватит, чтобы выплакать море.

Первый пристрел, как обычно, обманчив,

И лишь в третьем присутствует горе.

Плесни же свинца мне из чёрного дота

В походное сердце солдата.

Того, что достаточно для Геродота,

Мало, мало, мало для Герострата!

Ты увлекаешься Брюсом Ли,

А я ценю блюзы Ри.

Ты любишь, чтобы стены были в пыли,

А я люблю вешать на пыль календари.

Ты лезешь вон из кожи,

А я смотрю тебе в рот.

И непонятно, кто из нас идиот.

Но – боже мой! —

как мы с тобою

непохожи,

смотри!

Пурпурный, серый бархат тебе не к лицу —

На свадьбу выбери чёрный цвет.

И в этом свежем виде выйди к венцу,

Стряхнув пыльцу с изящных манжет.

Не трогай скатерть – эти пятна лишь гриль

Из полусонных толчёных тел.

Нет, это не паперть, здесь так танцуют кадриль,

Здесь Билль о правах превыше всех дел.

И мы с тобой станцуем им Билль о правах,

Заткнув за пояс законодателей мод…

Краплёный пот и пианино в кустах,

Но стоит поменять места,

Зажав уста, считать до ста —

до ста… до ста… до ста…

достаточно… цейтнот.

Ты увлекаешься Брюсом Ли,

А я ценю блюзы Ри.

Ты любишь пейзажи, чтобы как у Дали,

А я люблю дали и фонари.

Ты только строишь рожи,

А я в ответ кривлю рот.

И наш союз с тобой – как тот бутерброд.

Но – боже мой! —

Как мы с тобою

непохожи,

смотри…

Город устал,

Город остыл,

Город впал в забытьё.

Веки твои наливаются ветром.

Что впереди – всё твоё.

А впереди, как всегда, километры

дорог.

Город у ног

дышит…

Видишь, как я задыхаюсь без времени,

Стараясь забыть всё, что было до нас с тобою?

Слышишь, как я прощаюсь с деревьями,

Пытаясь понять, где в листве состоянье покоя?

Но ветер срывает со стенок афиш заплаты,

Ветер сбивает все точки отсчёта истин.

Нам удалось совместить наши циферблаты,

Но стрелкам никак не сойтись в самом главном месте…

В городских кораблях —

Только пустопорожние трюмы,

На далёкой земле —

Лишь подвалы, цинга и решётки…

Что смогу я отдать —

Только тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы…

Больше нет у меня

Ничего-ничего за душою!

Так что выучи вавилонский.

Выучи вавилонский.

Лучше выучи вавилонский,

Выучи вавилонский:

Этот язык нам полезней других досужих.

Стаи борзых уже учуяли след весенний.

Я никому, никому до утра не нужен —

В этом моё и твоё навсегда спасенье.

Ночь гасит свет, горизонт выпрямляет волны,

Чайки по небу разбросаны, как листовки.

Нашей Луне суждено догореть по полной,

Но вряд ли мы оба вернёмся в одни истоки.

В городских кораблях —

Невезения и авантюры.

На далёкой земле —

Снегопады, цинга и решётки…

Что смогу я отдать —

Только тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы…

Больше нет у меня ничего-ничего за душою.

Средневековый город спит.

Дрожит натруженный гранит.

И ночь молчание хранит

Под страхом смерти.

Средневековый город спит.

Унылый, тусклый колорит

Вам что-то эхом повторит —

Ему не верьте.

В библиотеках спят тома,

От бочек пухнут закрома,

И сходят гении с ума

В ночном дозоре.

И, усреднив, равняет тьма

Мосты, канавы и дома,

И Капитолий, и тюрьма —

В одном узоре.

Спит средневековый город Краков.

Тихо. Тихо. Тихо. Тишь и тишина!

В лужах – отраженье звёздных знаков.

Полная Луна…

Ах, эти Средние века,

Где одинаково горька

Судьба партера и райка,

Вора и принца,

Где весь расчёт – на дурака,

Где звёзды смотрят свысока

И ни о чём наверняка

Не сговориться.

Мощёных улиц мишура,

Кручёных лестниц баккара,

И небо в сером, и сыра

Его закваска.

Средневековое вчера —

Невыносимая пора!

Здесь всё как будто бы игра —

Не жизнь, не сказка.

Спит средневековый город Вена.

Тихо. Тихо. Тихо. Тише, тишина.

Улицы его чисты, как пена.

Полная Луна…

А завтра будет новый день,

Тяжёлый день, ужасный день —

И самый мудрый из людей

Узнать не вправе,

Кому какой предъявит фант

Страстей и судеб фолиант —