Семён Бродецкий - Мозаика

Я, разорванный львом,
перемолот был в мясо
у небес вопрошал «за что?»
отвечали не ясно.

смерть ходила за мной
размеренным шагом
за мной, по звезде,
родившимся раком

я вливал в себя
галлоны скорби
по здешним меркам
чуть меньше нормы

кто спустил меня
с цепи незримой?
кто до крыши залил
глаза мои глиной?

это свет в моих венах
от страха стонет.
это мой кадык
поплавком не тонет

в водах ртути,
в прибое диком.
я плыву, словно камень,
расколотый криком.

Вы поморщитесь, что
Земная порода
На воде быть не может.
Зависит от времени года.

Трясясь листом в осеннее паутине,
Снег чуя ноем колен,
Человек из красной глины
Влюбился в манекен.

Манящие тайны:
Слово, которое было в начале, звук
И последний, не крайний,
Сердца стук.

Бреющий брови полёт,
Из стакана в стакан,
Из урагана в водоворот,
Из водоворота в ураган.

Свет.
Я тронул свет протянутой рукой,
Сиянье звёзд, мерцание комет —
Накрыл всё шёпот ледяной.

Море улыбкой бьёт о скалу,
С размаху, волны секирой,
Так же внезапно, как на балу
Появляется цирк вампиров.

В бороде осколки битого стекла,
Из расколотых очей,
Отражают блеск тепла
Долгих синих ночей.

Где тихий зимний сквер,
В котором бабу мы лепили,
Ты поднял веки, Робеспьер,
И тучи солнце заслонили.

Смерть пахнет белыми цветами.
Друзья готовят рыбу в котелке.
Застыли черепа глазницы, змеиными ноздрями,
За вентилятором на потолке.

Море бритв
Аорты рвёт.
Храмы битв,
Атаки полёт.
Кто мечами
Апостолов бьёт?
Льёт страдания
И поёт.

Заря захлещет по щекам,
В час волка зверинец заревёт.
Так передайте вашим дрессировщикам —
Не вымер всё ещё Народ.
Он понимает всё и видит,
Но выжидающе безмолвен, как собака,
Как бык, убитый на корриде
И оживающий под свисты горных раков.
Он – спящий лев,
Законный властелин.
Но слишком много в башнях королев,
А он один,
Не существующих республик Гражданин.

В подъезде душном,
В тупости злобного смеха,
То ли я видел твой силуэт равнодушный,
То ли я головой поехал.

Проповедь о боге Страхе
От пророка его дна,
С мудростью слоновой черепахи
И распиздяйством черепахового слона.

Господа и самки, дорогие гости,
Каждой руке – карман, каждой ноге – крокс.
Приготовьтесь…
Последний парадокс!

От наркомана до алкоголика,
В поисках ночёвки,
Ты идёшь за бесом, чёрным кроликом,
По грибы, в розовых кроссовках.

В пусковых колчанах стрелы Индры,
Акула у носа дайвера,
Истерично хохочут все головы гидры,
Голуби воркуют у уха снайпера.

Лишь в конце знакомясь с азами
(успокойся, ты меня ничем не обидел),
Ты шепчешь слезящимися глазами:
«Я никогда такого не видел…»

С полной маны синей бородой,
Глотаешь по утрам шипящие шины.
Чередовались с кислотой
Две весны Полины.

Я слышал, крылья раздают на Крите,
У бычьего рога,
У лабиринта порога.
Хотите —
Новых людей возьмите
У моего друга через дорогу.

Редкая,
Меткая
Всадница
Смачивает в сквирте плеть.
Подставляет под ракету задницу
Торс, попавший в сеть.

Гранитные икры ног
Гладиаторов и амазонок
Давят вино из тревог,
Когда император – подонок.

На пустоту, что на плечах, накинь
Изнанкой капюшон привратника.
Мы нашли ковчег церкви восьмидесятников,
Аминь.

Мустанги гуннов
Знают, как свою дорогу гнуть.
А ты знаешь путь
Цунами и тайфуна?

Хватит ныть!
Закружились вихри инферно.
Шрамы от спермы
На её лице
И сияние нимба в венце
На утро надо будет не забыть.

Что-то так же,
Что-то потеряно безвозвратно,
Меня мажет,
Мажет отвратно.

Распахнута молнии арка
В обряде марихуаны,
Из иллюминатора смотря на солнечную сварку,
Лечу из пустыни обетованной
В царство Раваны.

Врёт
Зеркала лёд
Красиво с голодухи.
На желании вето.
Боевой вертолёт,
Улетевший до размеров мухи,
За стеклом прихлопну газетой.
Не соответствуя анкетой,
Ты вчерашний
Выходишь из очереди боком.
Мигает на башне
Око.

По роще убегая от пумы
По глупости отчаян
Человек, не разумен,
Но обучаем,

Идёт через зал, кривой
И нагой,
Асексуальные пальцы ступни
Чертят танго кривой ногой,
Спотыкаясь о свежие пни.

У уха хлопают пули
Выруливая в головы наклон,
В огненном улье
Смотр киллеров (биатлон).

Нет алкоголю, нет никотину,
Нет плотоядности, нет размножению,
Да краскам, да глине
И рычащему пению.

Новые,
Может быть добрые,
Может быть злые,
Независимо от давления и погоды
Не хорошие, не плохие,
Не уроды.

Ночью на кухне пакет шуршит,
За окном скрэтч собачьего лая,
К ступням липнет гашиш.
Через десять лет тебя никто не узнает.