Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные нетленки в одном томе

Поговори со мною по душам:
Не утаи ни слова, ни печали;
Не уводи в таинственные дали
Ни боль минувшую, ни грусть, ни срам.
Мы все грешны. И я не чист пред Богом,
И я вершил порочные дела,
Но никому не сотворял я зла,
Но никого я не ввергал в остроги.
Я преступал предел добра:
Оно мне возвращалось оплеухой
Или плевком, или развратной сукой,
Или предательством…. Но было то вчера.
Сегодня же, оплёванный судьбою
И оклеветанный самим собой,
Я всё ж стремлюсь поговорить с тобой
О том, что связано во мне с тобою.
Но ты молчишь иль говоришь не то…
Но ты смеёшься иль уходишь взглядом…
Что от того, что я с тобою рядом,
Когда тебя не трогает ничто?
И всё же я через свои мученья
Прошу тебя: поговори со мной.
Так жаждет обессиленный больной
От безнадёжной хвори излеченья.

Настанет день, настанет час —
И ты предашь меня.
За сорок лет горел не раз
Я в пламени огня
Коварства, лжи и клеветы —
И весь сгорел дотла.
Зачем же послана мне ты
В изящной форме зла?!
Не для того ль, чтоб возродить
И, насладившись всласть,
Опять меня испепелить,
Отдав другому страсть?
Или в один прекрасный миг,
Насытившись игрой,
Ты бросишь мне: «Прощай, старик!
Мне скучно быть с тобой».
Предвижу это, но терплю,
Как прежде… и не раз…
Лишь потому, что я люблю
В тебе мой смертный час.

Ты привыкла играть ежедневно
На кого-то похожую роль:
То маньячку копируешь нервно,
То дублируешь чуждую боль;
То вдруг радость твоя громогласна;
То ты тихо смакуешь обман;
То развязность твоя сверхопасна,
Когда весь путанирует стан.
Понаслышке, по слухам, по фильмам,
По дешевым примерам подруг
Ты живёшь пустотою обильной,
Не вникая, кто враг, а кто друг.
И, тебя наблюдая безмолвно
В окруженье тупых кобелей,
Я рыдаю душою невольно
По бессмысленной жизни твоей.
И сквозь слёзы, текущие в титры,
Через сердце скребущую боль
Я молю: не играй в эти игры,
Эту в корне бездарную роль.

По ухабам ночных звездопадов,
По дороге несбывшихся грёз
Ты идёшь в направлении гроз,
Где гремят в твой помин канонады.
Ты проходишь последний свой круг, —
А за тучами, в Космосе где-то
Твоя песенка молнией спета,
И душа не находит подруг.
Ты отвергнут, отторгнут, отброшен;
Твоё сердце, как плазма, в жару.
Даже здесь, на последнем пиру
Ты – чужак, ты – изгой, ты – непрошен.
И тебе остаётся принять
И пройти скорбный путь без остатка.
Эта жизнь – изначально загадка,
И отгадки не стоит искать.
Потому и гремят канонады,
И дорога ведёт в никуда,
И твоя упадает звезда,
Попадая в поток звездопада…

Поймёшь и ты – настанет срок, —
Как без тебя я одинок,
Как без тебя на склоне дней
Возненавидел я людей.

И ты поймёшь, как понял я,
Что суть земного бытия —
(Хоть бредом это назови)
Познать восторг и скорбь любви!

Я верю в то, что ты поймёшь,
Как сокрушительная ложь
Сметает всё в единый миг,
Всё!… даже то, что не постиг.

Но вот сумеешь ли понять,
Что очень просто потерять
С трудом нажитый капитал —
Души чистейший идеал?

Как долго я старею,
Как долго я терплю
Своё «Совсем не верю»,
Своё «Навек люблю».
Проходят годы глупо,
Проходит жизнь во бред:
Куда не глянь – всё тупо;
Что не скажи – во вред.
Бытует и резвится,
Тревожит и гнетёт,
Что эти рожи-лица
Ничто не проберёт.
Чем дальше, тем не лучше;
Чем дальше, тем черней;
Бесчинствует плюющий,
Отвергнут Гименей.
И лишь одно в спасенье,
И лишь одно во мне
Хранится утешенье
В сердечной глубине —
Что долго так старею,
Что долго так терплю
Своё «Совсем не верю»,
Своё «Навек люблю».

Мне хочется, чтоб ты была со мной
Во всех моих победах и паденьях,
В моей тоске, в моей тиши ночной,
Во снах моих и светлых пробужденьях.
Мне хочется смотреть в твои глаза
И утопать в их глуби просветлённой;
Поведать то, что не успел сказать
Об одиночестве и жизни утомлённой.
Мне хочется уверенным быть в том,
В чём быть уверенным никто не может…
Я знаю, это – бред! И знаю, что потом
Мои мечты меня же уничтожат.

А я не верил, а я не верил,
Что ты откроешь тугие двери —
Наперекор молве и грусти
Мою любовь к себе допустишь.
Ты так красива и неприступна;
Любить тебя – почти преступно.
Но мне твердили всё время люди:
«Она полюбит, она полюбит!».
А я не верил, я жаждал смерти…
Но был глас Неба: «Терпи и верь ты!
Храни надежду – и счастье будет:
Она полюбит, она полюбит!».
Но я не верил, но я метался
И сомневался, всё сомневался:
«Неужто сны вдруг явью станут?».
Так часто в жизни я был обманут!
Но мне шептали луна и звёзды,
Трава, листва, былые грёзы,
Вершины гор и ветра губы:
«Она полюбит, она полюбит!».
И вот, когда не стало мочи
Быть одному в зиндане ночи,
Ушло терпенье, какое было,
Ты полюбила! Ты – полюбила!

Мне придётся уйти из твоих лабиринтовых буден,
Мне придётся влачить одиночество в дальних краях:
Всё вокруг говорит, что мы вместе отныне не будем,
Даже отблеск в твоих потускневших от сплетен глазах.
Ты боишься людей… и, наверно, их надо бояться…
Не дано угадать, кто из ближних тебе навредит.
Я совсем не хочу, дорогая, с тобой расставаться,
Но не дремлют друзья, да и враг, как известно, не спит.
Мне придётся уйти, как уходят года, безвозвратно.
Я с собой унесу наши светлые дни и беду;
На прощанье скажу что-нибудь торопливо-невнятно
И тебя обниму, как в минувшем осеннем ладу.
Мне придётся уйти: я не вижу иного исхода.
Мне придётся уйти против воли своей и твоей.
И людская молва провоцирует глупость ухода:
Ей вовек не понять, что не входит в порядок вещей.
Мне придётся уйти. Но одна меня гложет тревога:
Что с тобой без меня может что-то произойти;
Оттого не спешу и в раздумье стою у порога,
И жалею о том, что придётся мне всё же уйти.

Я, наверно, придумал тебя
Из минувших своих поражений
На полях беспощадных сражений
За любовь, за мечту, за себя.
Я, наверно, не понял того,
Что действительность – враг идеалу,
Что фантому любить не пристало
Никогда, никого, ничего.
Я, наверно, твой образ верну
Породившим его заблужденьям
И подвергну себя осужденью
За свою роковую вину.
Я, наверно, забуду твои
Разговоры, глаза, поцелуи
По причине растраченной всуе
Извращённой хулою любви.
Я наверно предвижу итог:
Ты придумана будешь другими,
Но черты твои станут нагими…
То, что я допридумать не смог.