Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные нетленки в одном томе

Где же источник живительной влаги? —
Сил бы набраться, глотнуть бы воды…
Изгнан и предан, бездомным бродягой,
Сирым брожу по пустыне беды.
Жадно впиваюсь я жаждой в бездонный,
В этот гнетущий, безжалостный зной…
Мрачно безмолвствует город бетонный:
Он – неприступен, он – брезгует мной.
Слепну… немею… оглох… задыхаюсь…
Кто бы помог, поддержал… Никого!
О мир людей роковой! Отрекаюсь
И от тебя, и от зла твоего!
Брошен, отвергнут и другом последним,
Верой последней – любовью Твоей…
Всё в этом мире – безумные бредни
Лживых, коварных, преступных страстей!
Скоро ль конец этой горестной саге?!
Падаю в обморок… чую гробы…
Где же источник живительной влаги?!
Сил бы набраться – и прочь от судьбы!

Ну! соверши свою ошибку,
В который раз одну и ту ж,
А после хитрую улыбку
Пусть твой разгадывает муж.

И опять я, как встарь, одинок,
И дождливы, и сумрачны дни,
И опять от тебя я далёк,
И погасли на небе огни;
И печаль, и тоска, и хандра;
И на сердце и холод, и мрак.
Доживу ли, мой друг, до утра,
До рассветного лая собак?
Я лелею надежду в груди
И колдую, себе вопреки,
Что услышу сквозь боль и дожди
Так знакомые слуху шаги;
Распахнётся тяжёлая дверь,
И я ринусь навстречу судьбе,
Как на волю отпущенный зверь,
Буду бурно ласкаться к тебе;
И, в твои упадая глаза,
Задыхаясь от счастья, скажу:
«Как прекрасна святая гроза!
Я её для тебя ворожу!».
Ты задумчиво-грустно вздохнёшь,
К моему прикоснёшься челу,
Поцелуешь меня и… уйдёшь
В эту серую зыбкую мглу.
И опять я останусь один.
Будут сумрачны новые дни.
И опять гильотины гардин
Мне погасят на небе огни…

О боги вечные! О боги дальние!
Где вы оставили свои сандалии?
Не там ли, где лежат кощунственно
И всепрощение, и всемогущество?
А где же суд – Суд справедливости?
Благочестивый теперь в немилости:
Над ним толпа вершит судилище.
Всё перемешано в святом хранилище!
Куда вы дели, о златокудрые,
И милосердие, и целомудрие?
В миру людей и ваших подданных
И честь, и совесть за злато проданы…
Отсортируйте своё величие
От непотребного и неприличного!
И уберите, многострадальные,
От глаза Господа свои сандалии!

Дадут ли мне спокойно умереть
Мои враги – мои шальные песни?
Иль мне дано под пыткой в муках петь
И в том миру, в обители небесной?
Дадут ли мне в страданьях умереть
Мои друзья – несбывшиеся грёзы?
Или душе придётся отлететь,
Легко минуя вытекшие слёзы?
Дадут ли мне покинуть этот мир,
Не изменив своим былым поступкам?
И ты, мой нежный, мой былой кумир,
Всплакнёшь ли о былом о нашем хрупком?
Что рок сулит – того не подсмотреть!
Изнемогаю, жизнью утомлённый…
О, дайте мне спокойно умереть
В страданиях любви неразделённой!

Я скажу тебе: «Здравствуй» после долгой разлуки.
Я скажу тебе: «Хватит нам обидами жить».
Я скажу тебе: «Больше не нужны эти муки:
Ведь друг друга мы всё ж не смогли разлюбить!».
Ты мне скажешь: «Привет» после долгой разлуки.
Ты мне скажешь: «Да, да, надо боли забыть».
Ты мне скажешь: «Всю ночь мне твои снились руки.
Я готова тебя с новой силой любить!».
И мы скажем «Прощай!» однодневной разлуке.
И мы скажем: «Теперь нет причины тужить».
И мы скажем: «О, как мы могли в этой вьюге
Целых двадцать часов друг без друга прожить?!».

Томно кудри на плечи роняла,
Возносила мечтой к небесам,
Одурманивала, обвивала —
И я верил твоим чудесам.
Заворожен, безумен и светел,
Ликовал я воскресшей душой:
Наконец-то ту самую встретил,
Наконец-то святую нашёл!
Осиянный божественным ликом,
Очарованный сна волшебством,
Я в смятении робком и диком
Упивался своим божеством.
Вдохновенные дни обещали
Бесконечное счастье сердец,
Но, лукавые, не предвещали,
Что наступит печальный конец.
Томно кудри на плечи роняла,
Возносила мечтой к небесам…
На кого ты меня променяла?
Кто поверил твоим чудесам?

Догорают последние звёзды,
Тихо тает на небе луна,
Уплывают таинственно грёзы
В те края, где царит тишина.
И забыты уже откровенья,
Как прошедшая горькая ночь,
Как далёкой весны вдохновенья,
Как былого безумия сочь.
И прохожим не ранним, не поздним
Ты по гулкой идёшь пустоте,
Вспоминая сгоревшие звёзды,
Проклиная, что были не те.
Может, это и лучшая доля:
Звёзды были! сверкали тебе!
Обожгли до неистовой боли?
Значит, так было нужно судьбе!
И, дойдя до конца и до края,
И не мысля себя превозмочь,
Ты увидишь, звезда, догорая,
Вдруг последнюю высветит ночь;
И найдёт на тебя озаренье —
Мол, за мраком коварных измен
Новой звёздочки свет и горенье —
Есть знаменье и знак перемен.
И вернутся уплывшие грёзы
Вместе с лунной сонатой ночей,
И померкнут все прежние звёзды
В свете звёздочки новой твоей!

Мне надоело маяться:
Милая, успокой!
Не в чем мне больше каяться
Перед твоей тоской.
Мне надоело мучиться,
Видя, как ты грустна.
Осень была разлучницей.
Но на дворе – весна!
Видишь, природа в зелени,
Слышишь, поют цветы:
Благоуханьем велено,
Чтоб не грустила ты.
Я не хочу не нравиться
Влажным твоим глазам.
Дай же ты мне исправиться —
Или заплачу сам.
Мне надоело маяться!
Хоть до последнего дня
Буду, в чём хочешь, каяться,
Только прости меня!
Милая, брось печалиться,
Прошлое обнови.
Всё хорошо кончается,
Если живёшь в любви!

Пусть твои воспалённые взоры
И бессонные ночи твои
Не печалят людские укоры
И поступки шальные мои.
Обуян неизведанной страстью,
Неизведанный пыл берегу;
К твоему роковому несчастью,
Я тебя разлюбить не смогу.
И кипят, и бушуют безумства,
И бесчинствует злая молва.
Но твои ли не выдержат чувства?
Но моя ль упадёт голова?
Пощадить бы тревожные взоры,
Не пытать ни тебя, ни себя.
Ах, зачем в эти жгучие споры
Я втянул безрассудно тебя?
Ты грустна, ты в смятении робком,
Но ты терпишь удары судьбы
И не шепчешь покорно и кротко
Равнодушному небу мольбы.
Ведь они не помогут, не спрячут
Воспалённые взоры и дрожь.
Но глаза твои вовсе не плачут!
Где ты силы и волю берёшь?