Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные нетленки в одном томе

Одинокая в небе луна
Льёт печалью на нашу печаль.
Лёгкий трепет родного плеча.
Ты со мной отчего-то грустна.
Отвлекись от неведомых дум,
Расскажи, как жила без меня,
Начиная с разлучного дня,
Разлучившего нас наобум.
Ты молчишь, ты отводишь глаза,
Ты не хочешь того вспоминать,
Как небесную серую рать
Привела за собою гроза.
Ты не хочешь того теребить,
От чего зарыдает душа:
Те просторы и рай шалаша,
Где имели мы счастье любить.
Прислонись же к плечу моему,
Полувлажные веки сомкни:
Про твои одинокие дни
Я по тяжким вздыханьям пойму.
По ладони прозрачной твоей
Угадаю, что было с тобой:
Как пыталась одной ворожбой
Ты бороться с печалью своей.
Я отныне тебя не отдам
Ни грозе, ни тоске, ни тебе,
Ни другим, ни твоей ворожбе,
Ни тебя изменившим годам.
Ты в волшебной стране полусна.
Я теперь над тобой ворожу.
Не узнает, о чём я твержу
Одинокая в небе луна.

Не обретёшь врага, сдаваясь.
Не бросишь друга, не солгав.
Не похоронишь, улыбаясь.
Не вознесёшься, не предав.
Лукавы жизни постулаты;
Им повинуясь, все живут
И дня заслуженной расплаты
Самоотверженно не ждут.
И мы с тобой идём по жизни,
Не удивляясь ничему,
Не выражая укоризны
Ни даже Богу самому.
Но не предать бы нам друг друга,
Не остудить бы нам сердца,
И не попасть бы нам в услугу
Улыбке смрадной подлеца.
Нам не нужны мирские блага —
Вреда людей бы избежать.
И будет пусть дана отвага
Нам никого не осуждать.

Я побывал в садах Семирамиды,
У Вавилонской башни постоял
И памятник при жизни изваял,
Подобно Дарию, и надписал:
«Я жил в любви, но умер от обиды».

Обижен я не на друзей былых,
Забытых мною и меня забывших,
Не на врагов, так много мне вредивших,
Не на подруг, сегодняшних и бывших,
Меня спасавших от стихов моих.

Обижен я не на людей жестоких,
Не на коварство их и не на зло:
Мне никогда на добрых не везло.
На зло я отвечал добром назло.
Не такова ли участь одиноких?

И не тебе слова упреков шлю:
Моя любовь осталась без ответа —
Во мне ты не увидела поэта.
Пусть будет так! и, может быть, за это
Я никогда тебя не разлюблю.

Но, побывав в садах Семирамиды,
Вкусив чудес великих благодать,
Обижен я, что памятника стать
Я осквернил порывом надписать:
«Я жил в любви, но умер от обиды».

Как часто я, о жизни размышляя
И удручён предательством друзей,
Али Кушчи невольно вспоминаю,
Достойнейшего мужа средь мужей.

О верный друг владыки Улугбека,
Али Кушчи, спаситель «Книги звёзд»,
Твой подвиг сохранил для человека
Труды властителя небесных грёз!
Ты не сбежал, не струсил, не укрылся,
Когда Абд аль-Латиф отдал приказ
Убить отца, от коего родился,
И Улугбека умертвил Аббас.
Ты мог сбежать, но, предан Улугбеку —
Учителя достойный ученик! —
Всё ж предпочел науки свет побегу
И храбро спас для мира Книгу книг,
И обессмертил имя и творенья
Царя небесных сфер и мудреца,
И сам навеки избежал забвенья,
Не потеряв ни чести, ни лица.

Как часто я в плену своей печали
При свете робком плачущей свечи
Шепчу душе: а ты не повстречала
Души такой, как у Али Кушчи.
Не повезло…. Но, может быть, в грядущем
Настанет срок, и в лабиринте мук
Я, осенён удачей вездесущей,
Найду тебя, мой неизвестный Друг.

Я не могу отречься от былого,
От наших встреч в осенний листопад,
Когда под сенью неба голубого
Нас вежливо встречал безлюдный сад.
Вы были так спокойны и красивы,
Задумчиво смотрели на меня;
Ваш взгляд вселял уверенность и силы.
И в эти дни был счастлив, счастлив я!
Вы говорили медленно и тихо
О море, о поэзии, о снах,
О том, как чуден жемчуг облепихи,
О том, как дивно солнце в небесах.
Я слушал Вас, мне были интересны
Все Ваши мысли, Ваши все слова.
Во мне горел огонь любви небесный;
Я страсть свою обуздывал едва.
Я слушал Вас, перебивал не часто,
Никак не мог произнести «Люблю»:
Казалось мне, что потаённой страстью
Я образ Ваш и душу оскорблю.
Я Вам внимал и трепетно, и нежно,
Не смея прикоснуться, приласкать;
На Вас смотрел я робко и прилежно —
Но то была святая благодать!
Я счастлив был в осеннем листопаде,
В смятении невысказанных слов,
В незримом единении, усладе
Блаженных душ и благодатных снов.
Но день настал. И я в саду угрюмом
Один бродил по снежной пустоте;
Я был охвачен болью и безумьем,
Шепча мольбы несбывшейся Мечте.
Прошли года. Мне не дано иного —
Твержу себе и в опустелый сад:
Я не могу отречься от былого,
От наших встреч в осенний листопад…

Не меня ли ищешь, ветер лекгокрылый?
Не мою ли душу выветришь собой?
Я с тех пор сердитый, я с тех пор унылый,
Как затеял ссору с собственной судьбой.
Ты так много видел, ты так много слышал,
Помогал кому-то, а кому-то нет.
Как там, за морями, брошенные дышат?
Как там, за горами, лечатся от бед?
Из каких видений зелия готовят?
На какие чары душу ворожат?
Или, как повсюду, в алкоголе топят
Всё, что изменило, чем не дорожат?
Ах, как я хотел бы улететь с тобою
В ласковые дали, в тихие края,
Где бы примирился я с моей судьбою,
Где бы не тревожил прожитое я.
Но лететь с тобою не дано мне свыше;
Выветри же душу, унеси оскал.
Где ж ты, лекгокрылый? – Я тебя не слышу!
Улетел игривый… не меня искал…

Я заставлю мечтать обречённую душу,
Иллюзорные сны и сомненья твои,
Всё неверье твоё беспощадно разрушу
И верну твою жизнь в лоно чистой любви.
Я тебя проведу по таинственным чащам,
Познакомлю с моей золотой тишиной;
Ты увидишь в лесу, вдохновенно молчащем,
Упоительный мир, навороженный мной.
Я тебе поднесу листья доброго клёна
И берёзовый сок – на ладонях моих;
Ты губами прильнёшь в грациозном наклоне
Не к ладоням – к душе, где рождается стих.
Я к тебе подведу все деревья лесные —
Приласкай их, утешь вместе с ними себя,
И минувшие дни, как сомненья пустые,
Не бери в новый мир, где все любят тебя.
И, заставив мечтать твою бедную душу
И свой грех замолив перед болью твоей,
Я покину тебя, океаны и сушу,
Чтоб мечтала ты вслед за душою моей.

Есть что-то заветное в тихой тоске,
Когда ты не видишь пустыне конца,
А ветер рисует холмы на песке,
Во всём повинуясь веленьям Творца.
Идёшь по пустыне, а дюны растут,
И плавно ползут за молчаньем твоим;
И призрак вдали обещает приют;
А ветер в художестве неутомим.
И падаешь в дюны иссохшим лицом,
И весь погружаешься в бездну песка,
И дух твой уже обезволен Творцом…
Но что-то заветное шепчет тоска —
И ты поднимаешь себя, обновлён
Неведомым зовом фантома вдали,
И вновь для тебя продолжается сон
Иллюзий реальных волшебной Земли!