Дмитрий Близнюк - Моментальное фото. Стихи, мини-верлибры

***
было что-то нервное в ее взгляде,
словно мышка в мышеловке выжила,
но не может выбраться.
с ушибленным хребтом,
чтобы не умереть от голода,
грызет остекленевший кусочек сыра.

***
они смеются и бегут под дождем, взявшись за руки.
их одежда в крапинках дождя:
на них напала сыпь призрачности,
оспа привидений,
и они пятнышками превращаются в невидимок.
фантомы влюбленного июля.

***
и когда человечество закончится —
не фильм, а закончится сериал
без главных героев,
и пойдут титры – миллиарды фамилий
мелким шрифтом
по звездному черному небу – сверху вниз.
гипнотический водопад закорючек —
я захочу отыскать наши имена.
чтобы знать, кем мы были.
на самом деле.

***
а вечером пошел град.
зубная фея разбрасывала пригоршнями молочные зубы
всех детей мира.
бездомная собака пряталась под грузовиком
и хитро выглядывала из-под него,
как лиса в норе.

***
бенгальские огни пушисты и ручны,
словно искрящиеся щенки огня.
они приятно покусывают пальцы хозяина.
искрящееся манто
праздничности.

***
пьяная прозрачная ночь,
как аппликация из тысяч стрекозиных крыльев.
принцесса отравилась сказкой (самопал),
и ее тошнит
под уханье
дискотеки.

***
сумерки быстро опускаются на землю
фиолетовыми парашютистами…
и старая яблоня запуталась
в стропах

***
любовь человека проваливается сама в себя
и строит в темных эмпиреях мозга
висячие города,
сады, светящиеся водопады.
там по ночам пищат и воют,
сверкая шестью глазами,
голодные химеры.
и девы, раскачиваясь,
читают жуткие необитаемые стихи.

***
на ночь мир погружается в тишину,
как меч – в ножны,
бархатные изнутри.
так перо в чернильницу окунает свой клюв;
и душа покрывается
блуждающим лишаем
сновидений.

***
жизнь – это сон,
похожий на разломанную птичью скорлупу,
испещренную крапинками кошмара.
ангел уже вылупился и улетел
бороздить эмпиреи,
и радовать Бога, будто верный спаниель
охотника в высоких сапогах.

***
в окно заглядывает луна, как китаянка в колодец.
тушь потекла – размытый ливнем сад,
цветы с испорченными прическами.
однажды я сделал из книги гриб – одним движением,
и перепонки страниц шелестели…

***
книга – свеча
из человеческого жира,
писатель добровольно перетапливал свое время
в страницы.

***
весенний лес
привлек нас чехардой из пустых обещаний.
и апрель, как приемщик посуды, закатив рукава,
орудовал ершиком.
прочищал глотки певчим пространства,
не жалея ни воды,
ни моющих средств.

***
только имя осталось твое,
словно нитка от воздушного шарика.
а на шарике нарисован целый мир,
с прогулками в парке и танцами за рулем.
но прошёл год, и шарик сдулся,
и мир увял.
он стал похожим на слепую кишку.
сморщенный пупок
воспоминания.

***
мне достаточно для счастья
нескладной горсти слов.
троллейбуса, перебирающего вечернее небо,
точно слепой с палочкой
или Чарли Чаплин
с тростью.

***
письма любят огонь —
для писем гниение хуже смерти.
так для самурая позорно стать крестьянином
или сбежать.

***
тюльпан похож на девушку,
что снимает красное платье через голову.
без рук, с обнаженной грудью,
с напряженным лицом,
в глубоком шелковом колоколе.
есть в цветах что-то милое и дурацкое.
шарм, отделенный от шрама, шарманки.
естественная неуклюжесть глупости.

***
самолет ползет в ночном небе.
четко мигает хвостовыми огнями,
вот-вот заденет крылом фарфоровую луну.
но я вижу совершено другую картинку.
девушка продевает серьгу с рубином в ухо,
чуть склонила голову и замерла.
не может защелкнуть застежку,
ее рот приоткрыт
и виден кончик языка.

***
станции метрополитена полны стрекотания
человеческих мыслей, полны стрекотания
голодных большеглазых стрекоз.
и глаза людей в переходах
быстро налипают друг на дружку,
точно икринки.

***
метрополитен – водохранилище толпы,
с песчаными отвесами.
и сквозь них кальмарами вылезают
корни сосен
и слепнут на солнце.

***
по ночам нам снится счастье,
оранжевое, как апельсины.
а к утру остается капризный запах
апельсиновой корки.

***
твоё «я», как свеча.
и ее кто-то бросил в костер мира.

***
сумерки болтаются на плече
волшебной сумкой.
и в нее можно спрятать целый проспект
с прогуливающимися парочками
(ягоды вишни срослись
рожками сознаний).
и даже целый железнодорожный состав с автором,
едущим к морю на верхней полке.
словно раскрытая книга, глядящая в окно,
сама себя не читающая.

***
ночь.
город спит, вздрагивает во сне машиной
или дежурным трамваем, светящимся изнутри.
огонек в стеклянной кишке.
город спит,
моргает квадратиками окон.
и дворовые псы
цепляются вязальными крючками тягучего лая
за шерстяные нити Млечного пути.

***
просыпаясь, ты вытягиваешь за цепочку пробку
из ванны сновидений.
и на целый день к тебе прилипают
иррациональные волосинки,
и до самого вечера остаются
на эмали.

***
жгут листья и дым тянется.
тянется глыба дыхания прозрачного дракона,
невидимого нам.
ведь осень – шапка-невидимка для мира.
и ветер тычется мордой в развешенные простыни,
словно в незастывший гипс.

***
есть в дуэли нечто романтическое:
пригласить смерть на свидание
в парк.

***
аптека – зоомагазин смерти, где
люди покупают корм
для домашних болезней.

***
века подвешены в воздухе
высушенными колодцами.
заглядываешь туда,
и волосы на голове шевелятся.

***
люблю прогуляться по набережной,
пройтись по загнутому краю
двойной бездны.
(«пляж – заячья губа» шутила ты)
и наблюдать,
как волнуется море, волнуется живой бульон
с всеядными и хищными глаголами.
вот так, гуляешь вдоль охающей бездны,
и закат блестит помадой
на краю бокала.

***
за полночь…
они лежали в кровати
и тихо переговаривались:
две свечи,
сплетенные телами,
едва касаясь сонливыми огоньками.

***
из чего состоит мир?
из уставшей девушки в супермаркете на нарезке колбас?
и ты проходишь сквозь
ее остановившийся взгляд,
с тихим омутом,
проходишь сквозь пустой дельфинарий.
можно ли назвать свободное падение
в бездну
задумчивостью?