Александра Семенова - Там, где лето. Аметист

Генерал Уолоф стремительно вышел из кабинета Президента, на ходу бросив помощнику: «Найдите мне Ричарда Венса!»

Пассажиры «Олимпа» не пытались осмыслить случившийся временной скачок. Наверное, только капитан да кое-кто из команды задумывались над очередной загадкой космоса. Подобно непредсказуемым выбросам солнечного ветра, наполненным радиацией, кротовую нору, по которой двигался «Олимп», зацепил временнóй шторм. Это было щупальце погибающей в черной дыре звезды. Космический корабль подхватило, закружило в спиральном вихре. Пространство вокруг состарилось на двести лет. Но не лопается пена на гребне волны – поверхностное натяжение воды сохраняет пузырьки воздуха невредимыми. Так и «Олимп» остался с неизменным временем внутри. Было это везением и могло ли быть наоборот – здесь, на планете Рай, думать никому не хотелось.

И, конечно, даже не обсуждалась возможность возвращения на Землю. Новости о родной планете, о том, что она теперь необитаема, лишь укрепили их в этом решении.

Кейт печалилась и сожалела. Жизнь изменилась слишком быстро. Еще вчера она – счастливая новобрачная, впереди сказочный медовый месяц и долгие годы с любимым в уютном доме на окраине Самерсвиля. А сейчас – нет ни мужа, ни планеты.

Сначала Кейт часто вспоминала Робина. Как он любил свою работу архитектора – придумывал и проектировал необычные дома. У него было много клиентов, он словно читал их мысли и воплощал мечты.

Но для их семьи купил стандартный, маленький и одноэтажный домик. Смеясь, говорил: «Он будет расти вместе с нами. Сначала я пристрою мастерскую для твоих занятий музыкой. Когда у нас родятся дети, спроектирую комнаты для каждого. Ни у кого не будет такого дома. Может быть, он будет похож на замок, а может, и на сарай!» Еще Кейт вспоминала, как Робин постоянно для нее рисовал: в блокнотах, на салфетках, на чеках – все, что она просила – зверей, птиц, драконов, необычные пейзажи. Казалось, он оживляет ее фантазии, те, о которых она сочиняла музыку.

Незаметно прошло три месяца. Дни были заняты работой – земляне строили поселок, а ночью снились удивительные сны, больше похожие на видения. В них Кейт то жила под водой, то умела летать, иногда она была ветром и даже снегом, иногда видела людей и разговаривала с ними. Наутро после такого сна приходила новая мелодия. Гитарные струны подхватывали то, что напевало сердце. И постепенно тоска по Робину отступила.

Она полюбила рассветы на берегу океана, когда его цвет менялся от сиреневого к розовому, а ветер взбивал кружевные брызги. Странные существа поднимались из глубин и парили над водой. Их мелодичные крики напоминали песни. Покой и безмятежность окружали и убаюкивали. Кейт наслаждалась. Одиночество уже не тяготило. Ей стали сниться новые сны. В них она летала между звезд и была счастлива. И странные мысли о том, что скоро жизнь изменится, приходили все чаще.

Однажды она проснулась незадолго до рассвета и знакомой тропинкой побежала к океану. Тихие теплые волны касались босых ног. Но в этот раз пляж не был пустым. Незнакомый мужчина сидел на берегу и пропускал сквозь пальцы белый песок. Рядом лежал пес. Внезапно в три прыжка собака оказалась рядом с ней, обошла вокруг, обнюхала, ткнулась носом в коленку и легла у ног.

Мужчина поднялся.

– Драг, рыжий идиот, вернись! Ко мне!

Кейт присела и стала гладить пса, а он подскочил и побежал к хозяину, потом снова к Кейт. И продолжал бегать между ними, пока они подходили все ближе друг к другу.

– Как тебя зовут?

– Кейт.

– А я – Ричард. Хочешь, я расскажу тебе сказку, Кейт?

Белый песок лизали розовые волны, теплый ветер раскачивал верхушки бирюзовых деревьев. Кейт Беркли, Ричард Венс и Драг встречали новый день под солнцем Рая.

Я родился на Луне шестнадцать лет назад, в год полной эвакуации людей с Земли. У меня была старшая сестра, но она не адаптировалась и тихо угасла. Наша семья имеет статус Кей. Это не Эй, но и до Зет тоже далеко. У родителей есть работа на младших должностях и отдельный отсек из двух маленьких комнат. Они очень радовались, когда им дали разрешение сначала на одного ребенка, потом и на второго. Так у меня появилась сестренка Дарси. Но больше перемен не было, это – потолок, выше им не подняться. У нас нет бабушек, дедушек и подтвержденных родственников. Значит, и я после школы буду кем-то из младших по должности: может быть, грузчиком, возможно, помощником интенданта. Могу стать санитаром. Но никак не пилотом. Хотя мои тесты и реакции на летном тренажере лучшие в классе. Учитель Ларго так и сказал: «Чтобы стать пилотом, кроме хороших показателей нужен хороший депозит».

Я пытался накопить профессиональный взнос, как мог. Взял часы работы уборщиком в погрузочном ангаре. Мелкая пыль забивала механизм автопылесоса, и его приходилось чистить каждую смену. Зато я мог разобрать и собрать любую деталь с закрытыми глазами!

Перед окончанием школы и распределением на постоянную работу бесконечной чередой проходили тестирования. Если бы у нашей семьи был хотя бы еще один родственник, я мог бы претендовать на механика. Но увы… с родней нам не повезло.

Пожар в новом тоннеле уровня Кью взорвал все новостные ленты: погибли три бригады прокладчиков. В суете экзаменов и тестов я сначала не понял, что это конец всем моим планам. Разнарядка пришла в каждую школу. Вакансии будут закрыты выпускниками этого года. Так я получил распределение в «тоннельные крысы». Неплохой заработок для младших исполнителей, только редко кто из этих ребят доживает до тридцати.

Семейный ужин по случаю моего окончания школы был невеселым. Еще и Дарси приспичило рассказать, что у знакомой девочки умерла бабушка. Теперь им присвоят класс Джей и дадут разрешение на третьего ребенка, а значит, отца повысят, семью переселят на другой уровень…

Ночью я услышал, как родители ссорятся.

– Если бы твоя мать не была чокнутой эгоисткой, у нас все было бы по-другому! Наверняка подтвердились бы троюродные братья. Проклятая политика! Везде семейственность! Чем больше семья – тем выше ответственность! Кто эту чушь придумал?!

– Тише, пожалуйста! И думай, что говоришь! Ей пришлось бы умереть, чтобы ты был счастлив и получил повышение.

– Все умирают. Зато сейчас у нашего сына нет будущего. В «подтвержденных» у него, как и у нас, прочерки! Если выживет в проходчиках и сумеет получить перевод – будет как я или ты, – младшим исполнителем, надеясь на выслугу или «особые заслуги». То есть повышение статуса у него будет… никогда!

Утром перед тем, как уйти на смену, мама присела ко мне на кровать и погладила по голове, как в детстве.

– Таби, дорогой! Твоя бабушка во время эвакуации назвала мне два имени и просила их запомнить. Она сказала, если однажды будет совсем плохо, надо найти одного из них и напомнить про Беатрис Коул. Сенатор Пол Эдинберг или генерал Син Чжен. Попробуй встретиться с кем-то из них.