Данил Рудой - Оттенок ультрамарина. Стихи о любви и жизни. Современная русская поэзия

В разговоре телефонном
С другом, трезвым и бессонным,
Утверждён момент поднятья чаш.
Следом друг второй. И третий.
Нынче не рубеж столетий,
Значит, будет скромным праздник наш.

В душе, крохотном и душном,
Духом всем своим тщедушным
Закричал (мой ужас был велик),
Рассмотрев в парах горячих
Длинный ряд зеркал незрячих,
Отражавших чей-то жуткий лик.

Сполоснувшись в тёплых струях,
(Отраженья – к чёрту, ну их!)
Я залез в разгромленный буфет;
Волосам добавив лоску,
Я достал из шкафа доску,
Чтоб прогладить брюки и жилет.
Сеть нашёл под слоем пыли —
Из приемника завыли
Иностранным голосом враги.
Не успев прибрать берлогу,
Услыхал: к её порогу
Подошли нетвердые шаги.

В дверь звонок – и входит первый:
На лице застыли нервы,
И во всех карманах пузыри.
В портсигаре папиросы —
В них ответы на вопросы
И забвенье с ночи до зари.

Сбросив куртку вверх подкладкой,
Друг своею мертвой хваткой
Мне пожал стремительно ладонь.
« Нынче крепость белых рухнет », —
Он сказал уже на кухне,
Разжигая газовый огонь.

Я вино достал и пиво.
Улыбнулся друг счастливо
И бокалы выставил на стол.
Мандарины – на закуску.
Не давая пьянству спуску,
Друг упёр бутылки тело в пол…

Прямо в глаз он выбил пробку;
Из груди рванул неробко
Яркой нецензурности вокал.
Из его разбитой брови
Полились потоки крови,
Наполняя доверху бокал.

Пластырь, два глотка наркоза —
Рыцарь красно-белой розы
Вновь к осаде крепости готов.
Вылив кровь из тары, просто
Помолчали вместо тоста.
Накатили. Было пять часов.

В шесть пошли встречать отставших,
Нам заранее пославших
От себя большой-большой привет.
Воздух стал свежей и чище;
Небо, снега пепелище
Освещал реклам неонных свет.

До метро трамвай грохочет.
Друг сказать мне что-то хочет,
Но не слышно смысла слов его.
Мрамор грязный в подземелье…
Пьют вдвоём от скуки зелье
Други из стакана одного.

« Здравствуй, друг! » – « Тебе того же… »
Покраснение по коже
Побежало – стыд свое берёт:
Пузыри попрятав в сумки,
Перед нами встав по струнке,
Ждут приказа «Вольно!» и «Вперёд!»
В ряд идут четыре. Каждый
Был проверен не однажды,
Заслужив прозванье «молодец».
Мы идём единым строем,
Мы спокойны перед боем:
Опыт – он спокойствия отец.

Вдруг волненье в ровном строе,
Всполошились враз герои,
Заблестели пятна ясных глаз:
« Сколько взяли? » « Ящик ». « Мало! »
« Одного всегда хватало,
Значит, хватит нам и в этот раз ».

Наконец-то дом. И сразу
Огромаднейшую вазу
Наполняем ровно до краёв.
Наши взоры нежно грея,
Из бутылок батарея
Ждёт своих решительных боёв.

Из дальнейшей нашей оды
Помню только эпизоды:
Очень скоро сделалось темно.
Бились мы в борьбе неравной,
Поле битвы нашей славной
Заливало крепкое вино.

Вдруг поток речей подстольных
Громкий бой часов напольных
Перебил – я ставил их вперёд.
Снова выбив в стену пробку,
Я локтем нажал на кнопку:
Нынче телевизора черёд.

Там каналов очень много,
Но на каждом лик от Бога
Речь, строкой бегущую, несёт,
Поздравляя с годом Новым:
Прошлый был опять хреновым,
Стало быть, в грядущем повезёт.

Оторвавшись от паркета,
Я пополз к дверям буфета
И заметил чей-то портсигар…
Затянулся – дым жестокий
Превратился в эти строки,
Смазав многоградусный угар.

Перечёл, вздохнул и, снова
Перечтя, всё слово в слово
Повторил, залез на жесткий стул,
Оглядел друзей храпящих,
И, заткнув экранный ящик,
Со спокойной совестью уснул.

За все мои шестнадцать лет
Про много разных стран
Мне спели песенный куплет
И голубой экран;

А пыль желтеющих страниц
Шептала в сердце мне
Про красоту чужих столиц
И истину в войне.

Но, кроме прочих государств
И прочих городов,
Я знал про град великих царств
И царственных родов.

Оттуда Русь вступила в свет,
Шагнувши сквозь окно;
То был Европе наш ответ —
Спонтанно и умно.

Но никогда я не был в нём —
И это мой позор!
Не видел жгущий, как огнём
Янтарных комнат взор;

Не видел купола, кресты
Соборов и церквей,
Каналы, реки, и мосты,
Портрет его людей;

Не видел, как встаёт заря
В меди Петровских шпор…
Ах, неужели жизнь зазря
Я прожил до сих пор?

Но нет, не зря! Ведь я мечтал,
Забыв упрёк и страх!
Я всею силою блистал
На Невских берегах;

Я слышал пение ветров
На улицах прямых;
Я был угрюм, я был суров,
Глядя на львов немых;

Я монумент себе воздвиг
С поэтом наравне; —
Я помню каждый час и миг,
Мной прожитый во сне.

Я пил дожди, вдыхал туман
Всю ночь и до утра,
И сквозь чарующий дурман
Я видел лик Петра.

О, Пётр, бессмертный мой кумир,
Царь-деспот, царь рабов!
Ты закатил прещедрый пир
Над склепом без гробов,
И он, отдав свой тленный сок,
Взрастил чудесный сад.
И страсть стучится мне в висок,
И нет пути назад.

Вперёд – чтоб красною стрелой
В его вонзиться грудь,
И души тонкой сшить иглой,
И свежий шов стянуть!

Десятилетье за спиною —
Оно ушло, ушло навек.
Одних оставивши с виною,
Другим моргнувши взмахом век.

Скрижали каменных заветов
Оставил третьим этот срок
И кто страшится их запретов
Тот в глубине души пророк.

Четвёртым – призрачные тени,
Не тёмных, нет, а белых сил,
Что высекают искры лени,
Коль ты об этом их просил.
Оно мостом явилось пятым
Меж двух отвесных берегов,
Путём из детства в юность святым,
Дорогой Жизни средь снегов.

Шестым – ступени первых лестниц,
Вверх возносящих до небес,
Разумный шепот мыслей-вестниц,
Безостановочный ликбез.

Седьмым небесные алмазы
Судьба просыпала в карман.
Для них влюбленные проказы —
Триумф сердец, а не обман.

А для восьмых все эти годы
Не годы вовсе, и не миг:
Весенних дней живые воды,
Что отрывали взгляд от книг.

Девятым грезились химеры:
Мечи, горящие огнём,
И блики зеркала Венеры,
И Марс воинственный с копьём.

Десятых с первого мгновенья
Увлёк с собою звёздный свет,
На тьму вопросов и сомнений
Проливший Истины ответ.
Для всех по-разному минули
Те десять долгих школьных лет.
Они ушли, и вы вернули
Им вечной памяти привет.