Данил Рудой - Оттенок ультрамарина. Стихи о любви и жизни. Современная русская поэзия

Мы знакомы давно: нас друг другу представил апрель:
Мы вдвоём были так одиноки в толпе суетливой.
Тотчас мысли мои опьянил поэтический хмель,
Ваш божественный лик озарился улыбкой счастливой.

Но потом, спохватившись и строго взглянув на меня,
Вы добавили взгляду тона нержавеющей стали,
Поздоровались сухо, но голос, печально звеня,
Подсказал мне, как сильно Вы быть одинокой устали.

Я влюбился для Вас. Потекла в бесконечность вода,
Я впервые склонил непокорную голову низко —
Вы боялись однажды меня потерять навсегда,
И поэтому не подпускали к себе слишком близко.

Вы корили меня за исканье ненужных дорог
И пытались скрывать, что за мною торопитесь следом;
Прогоняли к чертям, выставляя взашей за порог,
А потом возвращали и снова кормили обедом.

Вы меня не пытались постичь – я хранил свой секрет;
Я всегда оставался для Вас до конца непонятным.
В прах рассыпались горы, и минули тысячи лет,
Но опять, как и прежде, я в обществе Вашем приятном.

Вдохновленный цветущей сиренью и новой весной,
Я готов поразить Вас своим упоительным планом:
Я смиренно прошу стать навеки моею женой,
Чтобы наш черновик наконец обернулся романом.

Весна! Природа торжествует:
Теперь пришла её пора.
Весной резвится и ликует
Половозрело детвора.

В лучах согретые гормоны
Из кожи юной рвутся вон.
Забыты напрочь все законы,
Весной для всех один закон:

Добиться! Наконец добиться!
Наперекор и вопреки!
Застыли в хищной жажде лица,
Глаза горят, как угольки.

И рты от жажды приоткрыты,
А за заборами зубов,
Слюною вязкою покрыты,
Висят лохмотья языков.

И на щеках горит румянец
От радиации небес,
А сверху толстым слоем глянец
На щеки давит, будто пресс.

К лицу подобрана одежда,
В ней весь весною данный вкус:
Застыла голая надежда
В разрезах – кто одет, тот трус!

Срывайте к чёрту вашей тряпки,
Явите формы красоту!
Подняли кошки кверху лапки —
Хвала весеннему коту!

Поют под окнами артисты
В мерцанье уличных свечей:
Мы – половые активисты,
И не хватает нам ночей.

Не обвиняйте нас в Пороке,
На обвиняйте нас в Грехах.
Мы, возрождения пророки,
Сжигаем ханжество в кострах.

Мы ставим жизнь земную раком,
Мещанство, пошлость бьём под дых,
Клеймим провал любовный браком —
Мы ищем доблестей иных.

Мы презираем показуху
Из оголённых женских спин.
Они чужие нам по духу,
Чем с ними – лучше уж один.

Кричащий громко быстро хрипнет,
На нет срывая голос свой,
А тот, кто к этим шлюхам липнет —
Слабак, а вовсе не герой.
Мы видим в сексе сердца действо,
А не зарядку и не спорт.
В нём нет спортсменов и судейства,
Постель – не поле и не корт.

Она скорей театра сцена:
Над нею свет софитов стих,
И это больше не арена,
А гавань – только для двоих.

Прекрасным леди мы желаем
Хотя б чуть-чуть себя беречь,
Чтоб насладиться страстным раем
С готовым в рай с собой увлечь.

Держите – кровь в разумных рамках
И перед чувствами ответ,
Тогда очнетесь с дамой в дамках:
Вот кавалерам наш совет.

Мы встретимся с тобою,
Лишь путь закончим оба,
Отмеренный судьбою
С рожденья и до гроба.
К чему любовь земная,
Дитя обмана зренья?
Она умрёт, стеная,
Достойная презренья.

Морщины лет минувших
Изрежут острой сеткой
Остатки чувств уснувших,
И старость станет клеткой.

И вместе похоронят
Двоих – в одной могиле,
И капли слов проронят
В хвалебно-громком стиле.

Но всё равно отдельно
Их души в Вечность канут,
В восторге беспредельном
Они ничьими станут.

Любовь земная… Ладно,
Довольно слов нелестных.
Другое мне отрадно:
Любовь глубин небесных.

Чиста и благородна…
Без края и предела…
И полностью свободна
От сил земного тела…
Любовь небесной тверди
Пленяет ей подвластных
Иначе: после смерти
Рабов земли несчастных,

Венчая их под сенью
Им отданного рая,
Чтоб жизнь земную тенью
Затмила жизнь вторая:

Блаженная награда
За все земные муки,
То вечная услада
За годы из разлуки…

Но хватит слов поэта!
Здесь пафос неуместен!
Мы всё равно всё это
С тобой увидим вместе.

Вперёд, душа моя, вперёд! —
В твоих руках ближайший вечер.
Набрось скорее тонкий плащ на плечи
И устремляйся в свой полет.
Тебя не ждут на небесах,
Тебя не ждут гораздо ниже,
Но ты летишь всё ближе, ближе, ближе
К мечте о явных чудесах.

Холодный ветер, острый снег
Тебе в лицо бросает вьюга,
Но ты презрела жар и ласки юга,
Тебе не нужно тёплых нег.

Ты рвёшься в мир жестоких нот,
Чтоб напитаться страстной силой,
Чтоб перестать примерной быть и милой,
И поразить честной народ;

Ты хочешь в центре воссиять,
Ты хочешь править этим балом,
Ты хочешь быть любимой этим залом —
Ты хочешь этого опять.

Лети сквозь тысячи преград,
Лети туда, куда хотела,
А мы, на пару с опустевшим телом, —
Мы будем ждать тебя назад.

Оставь рассвету печаль —
Пускай сгорает в заре;
Пусть утро мокрую сталь
Перекуёт в серебре.
Твои тревожные сны
Впитает свод голубой,
И, как объятья весны,
Ты будешь вечно со мной.

Твоё святое лицо
Улыбки свет озарит,
Тесней сжимая кольцо
И в пыль стирая гранит.
Забыв чужих голоса,
Я стану чистой струной
И пропою в небеса:
«Ты будешь вечно со мной…»

Огонь пылающих губ
С твоей сольётся щекой
Звучаньем сладостных труб,
Спешащей к морю рекой.
Пусть месяц в небе рогат,
Пусть льёт полуденный зной,
Пусть погибает закат —
Ты будешь вечно со мной!

О, как ты эффектна в зеркальных очках!
Мне мил их серебряный цвет.
Всего, что обычно мелькает в зрачках,
На гладкой поверхности нет.
Хрустальные линзы блестят, как слеза —
К ним зайчик лучистый приник.
Ты смотришь как будто мне прямо в глаза —
И в сторону в этот же миг.